— Оля, ты поставила жаркое в духовку?
— Ой, нет ещё, Люба.
— Как нет? К нам через полчаса уже начнут приходить гости. А мой сын уже здесь?
— Да, Максим с Леной уже приехали.
— Почему же я их не видела? Пусть идут на кухню. Может, Лена поможет хоть немного. Хотя с ее маникюром… Ладно, не надо.
* * *
Любовь Васильевна родилась в конце апреля. День рождения любила отмечать на природе. Последние десять лет она устраивала праздник во дворе своего большого загородного дома. Двухэтажный особняк в хорошем районе был сбывшейся детской мечтой Любови Васильевны. Мечтала она когда-то и о большой дружной семье, но не сложилось.
Почти всю свою кипучую энергию она направляла на работу. На близких и домашнее хозяйство в молодости оставалось совсем немного времени. На домашнюю дипломатию тоже не было сил.
Да и работая руководителем, сложно дома менять привычную манеру разговора по щелчку. В итоге с мужем-военным все же развелись, когда сыну было шесть лет.
Любовь Васильевна открыла свое дело. Ее талант управленца стал приносить по-настоящему солидный доход. Это позволило вскорости осуществить мечту о доме, который она смогла купить на собственные средства.
Не только купить, но и сделать отличный ремонт, обставить дорогой мебелью, нанять фирму по ландшафтному дизайну для благоустройства территории. По хозяйству уже долгое время помогала за небольшую плату ее соседка Ольга, с которой отношения были больше похожи на приятельские или родственные, чем на деловые.
Для Любови Васильевны это был не просто дом, а дворец, в котором она чувствовала себя почти королевой. Ну и, конечно, ее любимый сын Максим — душа дома, солнце на небосклоне и, в общем-то, единственный человек, которого она любила и с которым считалась. По крайней мере, до недавнего времени…
Нет, сына она не разлюбила. Но год назад в ее жизни появился ещё один близкий мужчина — Олег Владимирович. Они познакомились случайно в гостях у общих знакомых и как-то сразу сошлись, несмотря на противоположность темпераментов, а, возможно, и благодаря ей.
Любовь Васильевну подкупило то, что новый знакомый не испугался ее напора и командного тона. Несмотря на «пробивной» характер и неприступный внешний вид, Любовь Васильевна в глубине души была нежной, любящей и очень одинокой.
Олег Владимирович с первой же встречи это почувствовал. Своим обращением дал ей возможность быть с ним именно той ранимой девочкой, которая долго пряталась за командирским фасадом, как за броней. Олег Владимирович был доктором филологических наук, преподавал в университете.
Производил впечатление интеллигентного, образованного, прекрасно воспитанного деликатного человека, каковым, в общем-то, и являлся. Он прекрасно читал стихи, писал свои.
Но положительные черты характера идут рука об руку с отрицательными. Олег Владимирович бывал слишком робок, не мог отстоять свою точку зрения и добиться соблюдения своих интересов в спорных ситуациях, был непрактичен в бытовых вопросах.
Но так как именно этих умений у Любови Васильевны было с избытком, она легко прощала своему избраннику его слабости.
Какое-то время немолодые влюбленные скрывали отношения, но пару месяцев назад Олег Владимирович остался ночевать у Любови Васильевны и утром на пороге кухни столкнулся нос к носу с Максимом. Поневоле пришлось рассекретиться.
Максим был, мягко говоря, не рад поздней любви своей матери, и Любовь Васильевну это очень беспокоило.
Она затеяла празднование своего дня рождения с таким размахом ещё и для того, чтобы познакомить поближе друзей и родных со Олегом Владимировичем, надеясь, что это улучшит отношение сына к нему.
* * *
За неделю до юбилея у Любови Васильевны состоялся серьезный разговор с сыном.
— Максик, а ну посмотри список гостей. Я никого не забыла? Может, вспомнишь, подскажешь.
— Ого! Мама, да тут полгорода, — засмеялся Максим. — Зачем нам такие балы закатывать? Ладно, сейчас посмотрю, — и стал изучать длинный список, составленный матерью.
— Ну что? Вспомнил кого-нибудь?
— Нет. Но я бы тут кое-кого вычеркнул.
— Кого?
— Ну, например, тетю Машу.
— Почему? — удивилась Любовь Васильевна. — Это же моя двоюродная сестра.
— Мам, ну это седьмая вода на киселе. Придет, опять подарит что-то копеечное. А поговорить с ней не о чем все равно. Все интересы — внуки и огород. Или, вот Петр Николаевич. Водитель такси. Ещё и с женой-клушей! К нам приедет столько солидных людей, а ты с ними сажаешь непонятно кого за один стол.
— Знаешь, дорогой, эти солидные люди пока ничего хорошего нам не сделали. Кому-то что-то от меня надо, кому-то просто вечер провести. А с Петей мы со школы знакомы. Сколько раз выручал меня! Ты смотри, какие мы благородные стали! Не буду я их вычеркивать. Кто там тебе ещё не по вкусу?
Лицо сына помрачнело.
— Мама, а ты «этого» тоже пригласила?
— «Того-этого» — что за выражения! — разозлилась Любовь Васильевна.
— Знаешь кого! Олега своего!
— Для кого Олега, а для кого Олега Владимировича! Не смей так со мной разговаривать. И учти, пожалуйста, что у нас с Олегом Владимировичем серьезные отношения.
— Может, поженитесь еще? — ехидно поинтересовался Максим.
— Не знаю. Но в ближайшее время съедемся и будем жить вместе.
— Где жить? У нас? — Максим почти кричал. — А ты в курсе что мы с Леной собираемся пожениться? И куда я ее должен привести? В дом, где мама живёт со своим любовником?
— Ах любовником! В таком случае мы тоже распишемся, чтобы у тебя не было повода обесценивать наши отношения.
— Мама, ты совсем голову потеряла!
Максим хотел добавить «на старости лет», но осекся. Все же у матери был вспыльчивый нрав, и Максим подсознательно ее побаивался, хоть и был уже взрослым.
Он продолжил:
— Мама, ты что, не видишь, что твой Олег Владимирович — просто альфонс, который хочет хорошо пожить за твой счёт? Конечно, из какой-то конуры в такой дом, почему бы не переехать! Десяток стишков в уши доверчивой женщине, и все получается!
— Да-а, сынок… Я от тебя такой реакции не ожидала. Я запрещаю тебе говорить в таком тоне об Олеге Владимировиче. Ты это хорошо понял? Я тебя очень люблю, но хамить себе не позволю. Не маленькая, сама разберусь. И дом этот такой же мой, как и твой. Мне вон тоже ещё твою Лену принимать надо в этот дом. Думаешь, я в восторге? Так что давай друг друга уважать. Мы с тобой самые близкие люди, давай не будем мешать друг другу быть счастливыми и радоваться жизни. Олег Владимирович — очень хороший человек. Познакомишься с ним поближе — сам увидишь.
Любовь Васильевна все ещё надеялась, что этот односторонний конфликт между любимым мужчиной и сыном разрешится полюбовно, и ждала своего дня рождения.
* * *
Но ее ждал неприятный сюрприз — Олег не пришел. Сначала Любовь Васильевна ждала, потом сердилась, что он опаздывает. Потом переживала, что что-то произошло. Телефон любимого не отвечал.
Ей приходилось улыбаться гостям, выслушивать тосты, отводить глаза от насмешливо-вопросительных глаз сына. Все это доставляло мучения. День рождения проходил совсем не так, как ожидала Любовь Васильевна.
Пыталась отвлечься на сам праздник, но и тут ее ждало разочарование. Большинство тостов были про здоровье, «дожить до ста лет», «женить сына», «побольше внуков», «хорошая мать и хорошая хозяйка» и все в таком духе. Между тем Любовь Васильевна как никогда хотела быть красивой, желанной и любимой.
Каждый звонок в калитку заставлял ее вздрагивать. В очередной раз хозяйка не выдержала, и сама открыла дверь. У калитки стоял доставщик с букетом ее любимых орхидей. В цветах была записка «Будь счастлива».
Это был почерк Олега Владимировича. Любовь Васильевна поняла, что он сегодня не приедет. Она почувствовала себя совершенно несчастной и одинокой. Присутствие в доме огромного количества чужих людей, которым надо было уделять внимание, улыбаться — угнетало и утомляло еще больше.
С тоской Любовь Васильевна смотрела как ее старый приятель — директор риелторского агентства — потихоньку уговаривает свою молодую жену произнести тост.
«Возрастные» тосты уже стояли поперек горла… Но этот удивил.
— Сегодня мы собрались для того, чтобы поздравить замечательную женщину с днём рождения. Да, она успешный предприниматель, прекрасная хозяйка и любящая мать. Все это так. Но прежде всего она — интересная и привлекательная женщина. Любовь Васильевна, — обратилась к ней молодая красавица, — вы родились под знаком Тельца. Вашей жизнью управляет планета любви — Венера. И имя ваше — Любовь. Желаю, чтобы и жизнь ваша была наполнена любовью! Взаимной и счастливой!
Она впервые за праздник искренне улыбнулась.
В десять часов вечера разъехались почти все гости. Остались только самые близкие и верные друзья — помочь убрать со стола и поднять последние тосты. Но именинница пропала. Любовь Васильевна вызвала такси и поехала домой к Олегу Владимировичу, решив, что она — не девочка, чтобы молча «делать выводы».
Они поговорили. Выяснилось, что накануне ему позвонил Максим и популярно объяснил Олегу Владимировичу, что ему не стоит лезть в их с мамой жизнь, что им не нужны «нищеброды» и ещё много чего в том же духе.
Любовь Васильевна извинилась за сына, и влюбленные помирились.
А утром Олег предложил:
— Люба, мне так хорошо с тобой. Не хочу расставаться. Давай будем жить вместе.
— Давай. А с Максимом я поговорю. Он упертый, это в меня. Но со временем все наладится.
— А при чем тут твой сын? Ты не маленькая девочка и имеешь право на личную жизнь.
— Да, но всё-таки это мой сын, и раз ты переедешь ко мне…
— Подожди. Я к тебе не собирался! Я считал, что это ты ко мне переедешь.
— Да? — Любовь вопросительно заглянула Олегу в глаза.
— Разумеется! Что нам, не хватит двух комнат на двоих?
— Нам с тобой и одной хватит, — обняла Люба Олега. Но подумала: «Все же у меня будет удобнее… Ладно, разберемся».
Как с этим разбираться, однако, было непонятно. Любовь Васильевна понимала, что может просто сделать все по-своему, не спрашивая мнения сына. Но она очень дорожила доверительными отношениями с ним. Максим бывал резок, мог говорить ей неприятные вещи. Но они много лет жили вдвоем и, несмотря на частые конфликты, были очень близки.
«Олег предложил переехать к нему. Он всерьез считает, что меня может устроить такой вариант. Даже с его отрешенностью от бытовых вопросов странно, что он не понимает всей разницы между его жильем и мои»», — размышляла Любовь Васильевна по дороге домой. Решение не находилось. Важно было сохранить дом как место, где счастлива и она, и Максим. Не разрушить их маленький семейный очаг.
После недолгих раздумий Люба решила, что необходим ещё один серьезный разговор с сыном.
— Максим, — начала она сразу после обеда, — нам надо с тобой кое-что обсудить.
— Хорошо, — сразу как-то напрягся он.
— Скажи, пожалуйста, я была тебе хорошей матерью все эти годы?
— Ты очень хорошая мама, но…
— Нет, подожди. Скажи, разве я не заслужила право быть счастливой?
— Что мешает? Нам же комфортно жилось. Вот сейчас ещё с Леной поженимся, родим тебе внуков. Так будет хорошо всем вместе!
— Максим, я же женщина! Ты понимаешь, что быть мамой и бабушкой — чудесно, но мне мало этих ролей для счастья. Я хочу любить, быть любимой и прожить остаток жизни с близким мне мужчиной.
— Ты как хочешь, мама, а я против. Категорически.
Так и закончился их разговор. Любовь Васильевна, привыкшая везде выигрывать, сейчас терпела поражение от руки единственного любимого сына.
* * *
— Оля, что мне делать? — спрашивала она свою помощницу и по совместительству лучшую подругу.
— Люба, вам с сыном надо разъезжаться. Ничего хорошего уже не выйдет.
— Куда разъезжаться? Съехать мне к Олегу? Я привыкла быть хозяйкой в своем доме. Выгнать сына из его дома? Что же я за мать буду? Я не вижу выхода! И Олега здесь Максим не примет. Будут ссориться, Олег уйдет.
— Ни что ж, из этого дома делать священную корову?
— Корову… Я столько сил и души вложила в него! Мечтала, что Максим тут будет жить со своей семьёй. Буду нянчить внуков, не буду одинока на склоне лет, а ведь этот склон уже не за горами!
* * *
Шли месяцы, а ситуация так и не разрешалась. Пока все оставалось как есть. Отношения между Любовью Васильевной и Олегом Владимировичем оставались хорошими. Время от времени мужчина уговаривал свою любимую жить у него. Но она не была готова переехать куда-то. То, во что Любовь Васильевна вложила столько любви и энергии, что должно было сделать всех счастливыми, теперь давило на нее и связывало по рукам и ногам.
У Максима с Леной уже была назначена дата свадьбы. Однажды за ужином он сказал маме:
— Мы с Леной думали, где будем жить…
Любовь Васильевна вскинула на сына удивлённые глаза: но я думала…
— Ну да, я тоже считал, что здесь, — смущённо ответил Максим, — но, оказывается, Лена и не собиралась. А я подумал, что и правда лучше по отдельности. Знаешь, две хозяйки на кухне и все такое… Она будет чувствовать себя приживалкой.
— Где же вы будете жить? — неожиданно спокойно спросила Любовь Васильевна.
— Мама, понимаешь, я, как мужчина, должен обеспечить нас жильем.
— Ну так за чем дело стало?
— Я понимаю твою иронию. Но ты же осознаешь, что я в ближайшие лет десять не смогу себе этого позволить!
«Так принимайте в таком случае с благодарностью то, что у вас есть! И ты, и твоя Леночка! — подумала Любовь Васильевна. Потом посмотрела на своего взрослого сына и вздохнула: — Все равно я его уже не перевоспитаю. Могу или разорвать отношения, или испортить их окончательно, или сохранить хоть какую-то связь».
Решение было принято за долю секунды. Люба сказала:
— Сынок, давай продадим наш особняк. Купим хорошее жилье и мне, и тебе с Леночкой.
— Мамочка, правда?! Ты согласна, и ты не обижаешься?
— Совсем нет, — соврала Любовь Васильевна. — Это будет правильнее всего.
Так они сделали. Любови Васильевне купили хороший дом за городом, Максиму с Леной — двухкомнатную квартиру. У молодых спустя год родился сын. Они часто приезжали к маме в гости. Любовь Васильевна оказалась прекрасной бабушкой, у невестки со свекровью установились теплые отношения.
Любовь Васильевна так и не переехала к Олегу Владимировичу. И он к ней не захотел — от работы далеко, да и принципы не позволяли. Но у них по-прежнему было все хорошо. Могли гостить друг у друга неделями: летом — в загородном доме Любови Васильевны, зимой — в уютной профессорской квартире.
«Когда мечта слишком большая, она начинает нами управлять, — поняла Любовь Васильевна, — и превращается в оковы. А все же, как жаль дом, такой прекрасный был!»
Автор: Валерия Кул
Просветление по-русски
Короче, дело было так.
Я поругалась с мужем и ушла из дома.
Из-за чего? Из-за ремонта.
Муж придумал затеять ремонт. Мне, как пофигистке от рождения, этот ремонт – до фонаря. Не то что бы я уж совсем конченная свинья, или вечно хиппующая лань, человек мира, совершенно не привязанный к дому. К дому я очень даже привязана. Иногда. Когда съезжу куда-нибудь и устану, как лошадь на свадьбе, от впечатлений и гостиниц. Или хостелов. Или просто добрых людей. Тогда вернуться домой – высшее из удовольствий.
В этот раз мы вернулись из очень интересной страны Индии. Я была готова целовать стены квартиры и соседей за чистоту и тишину. Ну правда, наш подъезд, в котором проживает две обожательницы кошек, один владелец старенькой собачки с недержанием и парочка пьющих, очень пьющих товарищей, после Индии кажутся святыми! Будто их выкупали в священном Ганге, чтобы их души перешли к высшей ступени реинкарнации.
Тихие, милые, приветливые такие. Не мусорят почти. Их песнопения и тантры практически не слышно через стенку! Я их обожаю и готова обнять всех кошек, в количестве шестнадцати голов!
И старенькую собачку, которая не виновата в том, что хозяину лень шевелиться быстрее, чтобы не испытывать терпение своей питомицы. А пьющие товарищи не виноваты в том, что пьют. Вот если бы они побывали в Варанаси, так и пить бросили бы. Навсегда.
В общем, все милые. И компактные. Компактней священных коров. Их, кстати, как и коров, тоже обижать нельзя, потому что – грех. Не знаю, что на меня так повлияло: индийский дзен или переосмысление всей жизни. Но я никогда так не радовалась возвращению домой, как в этот раз.
Возвращалась на Родину не одна. С мужем. Мужа зовут Сашей. Хороший парень. Я его люблю. Он меня понимает и принимает такой, какая я есть. Иначе он ни за что не стал бы таскаться со мной по городам и весям в поисках новых впечатлений.
Ему хватает ловли плотвы за городом. Наловит, почистит, пожарит, съест, угостит меня, кошек, их любительниц, а также пьющих товарищей, да и успокоится до следующего года.
Он любит отдыхать, лежа на диване. И если бы не его ненормальная женушка, Саша преспокойно бы прожил свою жизнь, днем работая, а вечером – лежа у телевизора. Но он влюбился в меня. Сам виноват.
И вот, повидав священный Ганг, омывающий каменные ступени священного Варанаси, и насмотревшись на священные костры и священных ворон, вьющихся у этих костров, смотавшись на последнем дыхании в священную Агру и обалдев от красоты священного Тадж-Махала, мы, наполненные смыслами и истинами, вернулись в родной городок, на Школьную 34, в квартиру номер 5. Ничего священного, конечно. Кроме беспокойных жителей нашего подъезда.
Я, такая, радуюсь. Сашка мрачнеет.
— Что, — спрашиваю его, — муж мой, отец моих будущих детей? Что ты, луна моего сердца и солнце моей души, печален ликом? Мой вечерний карри не так вкусен, как прежде? Или мое сари недостаточно прекрасно, что не услаждает твой взор?
А он, такой, возьми и брякни:
— Бардак! Просто капец, какой у нас бардак! Кухня – тихий ужас. А ванна – ужас громкий. Ты помнишь нашу ночь в гостишке в Агре, которую мы забронировали, купившись на красивое фото? Вот, наша ванная – один-в-один. Какого цвета плитка, я забыл? . . .
