Хрустящий осенний воздух наполнялся запахом опавших листьев и предвкушением наступающих холодов.
Тамара неспешно шла по аллее старого парка, укутанная в лёгкое пальто, размышляя о бесконечном цикле природы: листья опадают, чтобы весной дать жизнь новым почкам.
Она и представить себе не могла, что вскоре её собственное существование совершит резкий, невероятный поворот, заставляя сомневаться во всех устоявшихся законах бытия.
Её взгляд скользнул по скамейке у древнего дуба, и разум отказался принять увиденное.
Она остановилась, моргнула, перечитала надпись ещё раз.
На грубо сделанной из двух досок табличке, прикреплённой к сиденью, неуверенным, почти детским почерком было написано: «Куплю маму. Недорого».
Тамара сдержанно усмехнулась.
Очевидно, чья-то нелепая шутка.
Простая детская игра, не более.
Она уже собиралась идти дальше, но ноги словно приросли к земле.
Её внимание привлекла маленькая фигурка, сидевшая на краю той самой скамейки.
Девочка.
Не старше двенадцати лет.
Хрупкая, словно осенний сухоцвет, в простом синем платье.
Она не играла и не улыбалась.
Просто сидела, безжизненно положив тонкие руки на колени и бесцельно болтая ногами, которые не доставали до земли.
Рядом не было ни друзей, ни взрослых.
Только эта зловещая табличка и всепоглощающая аура одиночества, окружавшая девочку.
Какое же отчаяние могло поселиться в такой юной душе, чтобы согласиться на подобное?
Эта мысль пронзила Тамару холодом.
Сердце сжалось в странной, почти ощутимой боли.
Сделав несколько нерешительных шагов, Тамара присела на скамейку на уважительном расстоянии, стараясь не напугать. — Привет, — тихо произнесла она, и её голос казался слишком громким в тишине парка.
Девочка медленно повернула к ней голову.
Большие, бездонные глаза, похожие на два озера в пасмурный день, смотрели пусто и отрешённо. — Привет, — голосок был тонким, безжизненным, словно покрытый инеем колокольчик. — Ты не подходишь.
Слишком молода.
Тамара растерялась. — Не подхожу для чего? — На роль мамы не годишься. — В этих словах не было ни упрёка, ни обиды.
Лишь горькая констатация факта.
— Почему же так трудно найти маму?
Никто не подходит.
Никто.
Последнее слово прозвучало едва слышно, наполненное безнадёжностью.
В этот момент Тамара с кристальной ясностью осознала: это не розыгрыш.
Не детская игра.
Это — крик души.
Безнадёжная, наивная и тем более страшная попытка ребёнка изменить свою реальность.
Мир вокруг перевернулся и затуманился.
Торговля людьми, запреты, социальные нормы — всё это потеряло значение перед простым и ужасным смыслом этой таблички. — Милая, так нельзя, — начала Тамара нежно, почти матерински, чувствуя, как ком поднимается к горлу. — Торговля людьми запрещена.
Пожалуйста, убери табличку, иначе могут возникнуть проблемы.
Разве с тобой совсем никто не рядом?
Ни папы, ни бабушки?
Девочка опустила взгляд, разглядывая изношенные носочки своих туфелек. — Папа есть.
Но он… живёт на работе.
У меня есть няня. Я от неё сбежала и спряталась здесь.
