— Ларис, ты чего такая задумчивая? — голос подруги вернул Ларису Петровну в реальность. Они сидели в кафе торгового центра, среди гула голосов и аромата кофе. Пакеты с покупками громоздились у ног, но Лариса смотрела куда-то мимо, в точку на стене.
— Да вот, Нин, встретила тут Галину Сергеевну, сватью, — Лариса вздохнула, помешивая ложечкой остывший латте. — Говорит, в субботу у них застолье будет. День рождения внука отмечать. А меня… меня никто не позвал.
Нина удивлённо вскинула брови, отложив телефон. — Как это не позвали? Ты же бабушка! Артём, что ли, забыл сказать? Или эта его Света опять дистанцию держит?
Лариса горько усмехнулась, чувствуя, как в груди закипает обида.
— Да кто его знает, Нин. Я каждый день звоню, спрашиваю, как там малыш, как Света после кесарева. А они всё: «Мам, мы справляемся, не переживай». Справляются они! А я, значит, не нужна?
— Ну, подожди, — Нина наклонилась ближе, её глаза блестели от любопытства. — Может, ещё позовут? Сегодня только среда. Не накручивай себя.
Лариса покачала головой. — Не позовут, Нин. Я почти уверенна. Света с самого начала меня на расстоянии держит.
Её мама там, поди, каждый день сидит, а я внука только на фотографиях и видела. Думаешь, легко так? Я для него кроватку купила, игрушки, пелёнки — всё ждала, когда позовут. А теперь вот праздник, а я чужая.
Нина нахмурилась, но тут же смягчила тон. — Ларис, ты же знаешь, молодые сейчас такие. Им кажется, что они всё сами должны.
А ты всё-таки свекровь, они боятся, что ты начнёшь их учить жить. Может, просто приехать в субботу? Без приглашения?
— Без приглашения? — Лариса посмотрела на подругу так, будто та предложила ей прыгнуть с моста. — Нина, я что, напрашиваться должна? Я им каждый день звоню, а они ни слова про праздник. Это ж не Галина Сергеевна должна меня звать, а сын мой родной! Или Света хотя бы. А они молчок.
Она замолчала, глядя, как за окном снуют люди с пакетами. Внутри всё сжималось от обиды, но где-то в глубине души шевелилась другая мысль: А вдруг я правда накручиваю? Вдруг они просто забыли?
Но мысль тут же тонула в волне горечи. Лариса Петровна, женщина с добрым сердцем и твёрдым характером, привыкла быть нужной.
Она пережила развод с мужем, который годами её подавлял, вырастила сына одна, всегда была той, к кому шли за советом.
А теперь, когда у неё появился долгожданный внук, она вдруг оказалась на обочине их жизни.
К субботе Лариса Петровна уже не ждала звонка. Она сидела в своей уютной квартире, где пахло ванилью от свежей выпечки, и листала старый альбом.
Вот Артём в детском саду, вот он с первой гитарой, вот свадьба с Светой. Лариса улыбнулась, но тут же почувствовала укол в груди. Как же так, сынок? Неужели я тебе не нужна?
Телефон молчал. Она несколько раз брала его в руки, чтобы набрать Артёма, но каждый раз останавливалась.
Если они не хотят меня видеть, я не буду навязываться. В итоге Лариса заняла себя делами: разобрала шкаф, протёрла пыль и даже позвонила соседке, чтобы отвлечься. Но к вечеру, когда за окном стемнело, обида накрыла с новой силой.
В воскресенье утром телефон всё-таки зазвонил. Лариса вздрогнула, увидев имя сына.
— Мам, привет, — голос Артёма был усталым, но тёплым. — Слушай, я сегодня могу приехать, шкаф разберём. Ты как?
Лариса сжала телефон так, что побелели пальцы. — Шкаф? Артём, я уже наняла мастера, всё разобрали. А ты, значит, только про шкаф вспомнил?
— Ну, мам, ты же сама просила помочь, — в его голосе появилась растерянность. — Что-то не так?
— Что-то не так? — Лариса не выдержала. — Ты мне скажи, сын, почему я узнаю от Галины Сергеевны, что у вас вчера праздник был? День рождения моего внука! А меня даже не позвали!
На том конце повисла пауза. Лариса слышала, как Артём вздохнул.
— Мам, да ты что? Мы думали, ты знаешь. Тёща же сказала, что мы будем у них отмечать. Ты почему не приехала?
— Рассказала? — Лариса почувствовала, как слёзы подступают к глазам. — Артём, она мне про торт рассказала, про гостей, но приглашения я не слышала! И ты ни слова не сказал! Я каждый день тебе звоню, а ты молчишь про праздник. Света твоя тоже молчит. Что я, чужая вам?
— Мам, ну подожди, — Артём заговорил быстрее, будто пытаясь догнать её обиду. — Никто тебя чужой не считает. Просто… ну, закрутились мы. Света после кесарева еле ходит, малыш ночью не спит, я на работе с утра до ночи. Мы думали, ты сама приедешь. Родители же не чужие, чтобы их официально звать.
— Не чужие? — Лариса горько усмехнулась. — А почему тогда Светины подруги были, сестра её, бабушка, а я нет? Я, твоя мать, которая для вас всё делала, которая внука ждала не меньше вашего!
— Мам, ну что ты начинаешь? — в голосе Артёма послышалось раздражение. — Никто тебя не выгонял. Галина Сергеевна тебе всё рассказала, значит, ждали тебя. А ты взяла и обиделась, как всегда. Знаешь, по большому счёту, это мы должны на тебя обижаться. Праздник был классный, а ты даже не пришла.
Лариса замерла. Его слова ударили, как пощёчина.
Я обиделась? Я придумала? Она вспомнила, как сидела вчера одна, представляя, как за столом у Галины Сергеевны смеются, поднимают бокалы, фотографируют малыша. А она — где-то на периферии их жизни.
— Артём, — тихо сказала она, — я не придумала. Я ждала, что вы меня позовёте. Не сватья, не подруги Светы, а вы. Ты или она. Потому что я ваша семья. А вы… вы меня просто забыли.
— Мам, да никто тебя не забыл, — Артём смягчился. — Слушай, прости, если что не так. Просто реально тяжело сейчас. Света на нервах, я сам не знаю, где голова. Давай так: на следующей неделе приезжай, посидишь с малышом, познакомишься нормально. Хорошо?
Лариса молчала. Ей хотелось кричать, спорить, доказывать, но в горле стоял ком. Может, он прав? Может, я правда слишком много жду?
Она вспомнила, как сама в молодости держала дистанцию со свекровью, как боялась, что та будет лезть в их с мужем жизнь. Но всё равно было больно.
— Хорошо, — наконец сказала она. — Приеду. Но, Артём, ты подумай: семья — это не только вы с малышом и Светой. Я тоже ваша семья. И мне не нужно приглашение на бумаге, но хотя бы слово. Одно слово.
— Мам, я понял, — тихо ответил он. — Прости.
Лариса положила телефон и долго сидела, глядя в окно. Она вспомнила, как в юности мечтала о большой семье, где все друг за друга. Жизнь сложилась иначе: муж оказался тираном, сын вырос и у него теперь своя жизнь.
Но внук дарил надежду. И пусть пока всё не так, как она мечтала, она не сдастся.
Надо быть проще, — подумала Лариса, вытирая слёзы. — И всё-таки приехать. Ради малыша. Ради себя.
Она встала, подошла к шкафу и достала коробку с подарками для внука — мягкого мишку, крохотные пинетки, погремушку.
Улыбнулась, представив, как будет держать его на руках. И где-то в глубине души загорелся огонёк: Всё ещё будет. Главное — не закрывать сердце.
На следующей неделе Лариса Петровна стояла у двери квартиры сына, сжимая в руках пакет с подарками.
Она глубоко вдохнула, постучала и, услышав шаги, подумала: Что бы ни было, я здесь. И это мой праздник тоже.
Семья — это не только праздники и тёплые встречи, но и умение прощать недосказанность, находить в себе силы сделать шаг навстречу.
Иногда достаточно одного слова, чтобы вернуть тепло, но ещё важнее — не бояться открыть сердце, даже если оно болит.
Когда мечты о новом начале сталкиваются с горькой реальностью, лишь сердце знает, как дальше жить.
Уход — это не поражение, а путь к свободе.
Ветер перемен принёс надежду в пустую душу.
Как легко потерять близкого, не замечая, как он уходит.
Астрологи считают, что лето 2025 года станет особенно удачным для тех, кто родился в определенные…
Сколько боли скрыто за простыми словами?