Потихоньку, а я при чём.
А ты как? — Ох, Тамарунь, кажется, я влюбился.
Тамару на мгновение пронзила ревность, но вскоре она успокоилась, представляя себе милую девушку с застенчивой улыбкой. — Да ты что?
И кто она?
Хорошая?
Не обижает тебя? — Да что ты!
Скорее я её обижать привык.
Я какой-то неловкий, грубый, что ни скажу – всё не в тему.
Тамарунь, я хотел у тебя совета попросить.
Если мы знакомы всего месяц, как думаешь — не рано ли её замуж позвать?
Тамара усмехнулась – вот уж внучок у меня шустрый. — А почему бы и нет. — А дед тебя через сколько замуж позвал?
Вдруг Тамара вспомнила ночь Ивана Купалы, костёр, уходящий в небо, и его васильковые глаза. — Да на следующий день, Лёша.
На следующий день… Внук что-то начал говорить, но Тамара уже не слушала. — Прости, малыш, мне пора бежать, — перебила она. – Позвони вечером.
Она собралась было взять грабли и веник, но вдруг оставила их и помчалась домой во весь опор.
Лишь бы успеть!
Дома стояла удушающая жара и тишина.
Тамара сразу ощутила это тяжёлое дыхание дома, бросилась к печи, открыла заслонку, распахнула окно.
К Игорю идти было страшно.
Она закрыла глаза, вошла в комнату.
Игорь лежал на кровати, и она не сразу поняла, жив ли он, пришлось наклониться и коснуться его.
Сухая, словно пергамент, кожа была тёплой.
Тамара облегчённо вздохнула.
Игорь открыл глаза и взглянул на неё.
Его глаза давно уже не были васильковыми — они были тусклыми и бесцветными. — Пора обедать, — сказала Тамара. – Сейчас суп приготовлю.
И направилась на кухню…
