Тамара его ненавидела. Ненавидела всей глубиной своей души.
Он не только разрушил ей жизнь — в деревне до сих пор указывают на нее пальцем и шепчутся за спиной — а теперь еще и это.
Почему она должна была заботиться о нем?
Ее не раз тянуло позвонить Наталье и сказать, чтобы та забрала свое сокровище.
Но, будь то гордость или что-то иное, она не решалась этого сделать.
Сначала Тамара надеялась, что это скоро закончится.
Разве такие долго живут?
Месяц, два… Но прошел год, потом еще один, а Игорь все оставался жив.
Лешка, узнав, что Тамара приютила незнакомого ему старика, приехал посмотреть, но быстро потерял интерес. — Святая ты, Тамарунь, — произнес он.
Он ошибался.
Тамара вовсе не была святой.
Она мечтала, чтобы наконец в небесной канцелярии вспомнили про ее Игоря, который так надолго застрял между жизнью и смертью.
Однажды ей пришла в голову мысль, что можно бы и самой ускорить события.
Эта идея так часто возникала, что Тамара ловила себя на мыслях о том, как она накроет его лицо подушкой и…
Как-то раз, когда силы казалось совсем покинули ее, Тамара решилась.
Это было осенью, когда уже стояли холода, и она привыкла топить печь.
Набрав полную охапку дров, чтобы огонь быстро и звонко разгорелся, она вдруг вспомнила, как в детстве вся семья погибла от угарного газа — заслонку рано закрыли и легли спать, вот и угорели.
Тамара не знала, когда и как именно нужно закрывать заслонку и поможет ли это, но с мрачной решимостью собралась.
Она натянула теплый ватник, обула ботинки, надела рукавицы и шапку, закрыла заслонку печи и, тихо проскользнув мимо комнаты, где лежал Игорь — не осмеливаясь взглянуть ему в глаза — вышла из дома.
Она решила пойти на кладбище — привести в порядок могилы родителей и Галины Ивановны.
На кладбище стояла тишина.
Дыхание Тамары превращалось в пар, редкие капли дождя кололи щеки.
Сырая листва с трудом поддавалась, но Тамара не сдавалась, собирала и оттаскивала ее за оградку.
Сердце часто билось в груди — то ли от физической нагрузки, то ли от осознания совершенного.
Внезапно звонок телефона заставил ее вздрогнуть.
Она никак не могла привыкнуть к этой штуке, которую подарил ей Лешка.
Он сам настроил все и оплатил, а Тамара умела только отвечать на звонок и не могла сама его завершить. — Тамарунь! — прозвучал голос внука. — Как ты там? — Здравствуй, солнце мое!
