Тут такое дело, не могла бы ты временно приютить Марину?
Что?
На какой срок?
Ну, не знаю… пока она школу не окончит.
Что?
Нет, я не шучу… — Доча, поедем к тёте Любе.
Что?
Нет-нет, никакого детского дома, ты что?
Марина смотрит в окно… — Марина, девочка моя, заходи. — Папа, папочка, — плачет девочка, — папочка. — Побудь у тёти Любы, хорошо? — папа быстро целует Марины в лоб, сует ей в руки медвежонка и поспешно садится в машину, хлопнув дверью. — Алё, Тамара… Я, конечно, всё понимаю, зачем тебе чужой ребёнок и всё такое, но твоего он принял и воспитывает, как своего… Я даже не знаю, зачем я позвонила.
Брату уже сказала, теперь тебе сообщаю — какие же вы… подлые… Видеть вас не хочу, никого, забудь про наши хорошие отношения… Марина сидит на стульчике и смотрит в окно. — Марин, пойдём играть, — зовёт Оля, двоюродная сестра. — Марина молчит. — Марин, что с тобой? — тётя Люба присаживается на корточки перед племянницей, — иди с Олей играть. — Тётя Люба, я у вас жить буду? — Да, малышка. — А Оля потом не будет кричать и плакать, что я живу у неё в комнате? — Оля? — Олюююш, иди сюда, ты не против, если Марина будет жить с тобой в комнате? — Здорово! — Мы будем покупать игрушки поровну. — Круто! У нас будет вдвое больше игрушек! — С чего бы это? — смеётся тётя Люба. — Ну, как же, Марине одну куклу, а мне другую. Зачем нам одинаковые?
Марина тоже улыбнулась, но, вспомнив, как Аня орала и топала ногами, требуя точно такую же куклу, загрустила.
А ведь можно было сделать, как говорит Оля, — печально размышляет девочка. — Мааам, — девушка, заглянувшая на кухню, счастливо улыбается, — мамуль, мы с Олей экзамен сдали. — Да вы мои куколки, да вы мои девочки, отец, ты слышал? — А то! — смеётся довольный муж Любы, Сергей, — эти стрекозы мне все уши прожужжали, пока я их вёз… — Да, алё, — девушка меняется в лице, — а кто это?
Мама?
Какая мама? Я сейчас стою и смотрю на свою маму… Любу… Ах, это та мама, которая меня родила… Что вам нужно, мама?
Извините, но у меня нет времени. — Кто там, Марин?
Номер ошибочный… — Там отец… он хочет поздравить, и тётя Тамара, как ты? — Пусть поздравляют, — казалось бы равнодушно пожимает плечами девушка, — ой, мамуль, я переоденусь.
Марина заходит в комнату, которая стала ей почти родной, садится на кровать, и слёзы начинают падать, словно первые тяжёлые капли дождя на сухую землю… Оля заглядывает в дверь и тихо закрывает её. — Что там? — спрашивает мама. — Она плачет, мам, — у Оли на глазах тоже слёзы, — я пойду к ней. — Нет, я сама. — Доча, пусть мама, пусть, — папа Сергей тоже еле сдерживает слёзы.
Однажды эта малышка назвала его папой… — Доча… — Мамочка, за что они со мной так?
Ведь не алкаши какие, не знаю, любили друг друга вроде, ну меня точно любили, она ведь пылинки сдувала с меня, я помню.
И он на каждый праздник приезжал, всегда подарки приносил, зацеловывал, а потом что? Что случилось? — Я не знаю, детка, так бывает.
Твой папа хороший, мы с ним рано остались одни, он всего на два года меня старше, но всегда помогал и поддерживал.
Но я была сильнее характером, и вот он не умел решать проблемы.
Раз — и убежит, если что… А твоя мать… Там я вообще не понимаю, ты права, она тебя безумно любила, казалось бы… Это она, мать, звонила?
Девушка кивнула. — Не простишь её? — Пока не могу, может быть позже… — Хорошо. Скрипнула дверь, в комнату проникла Оля, она тоже обняла плачущих маму и сестру, и так сидели.
Потом заглянули папа Сергей и подросток Павел, младший брат девочек. — Женщины, а мы праздновать будем?
А то у нас с Пашком в животах урчит, что даже соседская собака через стенку начала рычать. — Да, да, — спохватилась мама, — я сейчас. — А ну, стрекозы, кто к папке на ручки быстрее? — и, расставив руки в стороны, немного присев, папа хитро смотрит на девчонок. — Я, я, — кричат, как в детстве. — Фигушки, я! — орёт Павел и лезет папе на шею… — Ой, заполошные, — качает головой мама, вытирая руки полотенцем, — задавите отца, кони. — А ну, — папа подмигивает детям, — кто маму сильнее любит? — и всей компанией вытягивают руки вперёд и губы, будто целуют маму. — Да ну вас, — хохочет мама Люба, — какие-то лизуны, идём есть… — Ура, нас покормят, о святая женщина, дающая нам обед, — смеются её домашние.
Это настоящее счастье, — думает Люба, — такое счастье… Как легко оказывается можно оставить прошлое позади, просто уйти, забыть, вычеркнуть из памяти.
Что?
