Та самая яблоня во дворе, мимо которой я проходила ежедневно, не замечая её.
Под ней папа сделал маме предложение.
А я собиралась продать этот дом застройщикам.
Чтобы они вырубили яблоню и возвели свой проклятый посёлок.
Я выбежала из дома.
Побежала к Алексею.
Он находился во дворе.
Ремонтировал забор.
Как обычно. — Почему ты молчал? — крикнула я издалека.
Он повернулся.
Увидел моё заплаканное лицо.
Оставил инструменты в стороне. — Что именно не сказал? — спросил он. — Про бабушек.
Про то, что они хотели нас познакомить.
Про то, что ты отказался купить у неё дом!
Он молчал. — Я узнала, — продолжила я. — По письмам.
Ты мог приобрести его.
Она была готова продать.
Почему не сделал этого?
Алексей долго смотрел на меня.
Потом тихо ответил: — Потому что она плакала, когда я предложил.
Сказала: «Это дом Верочки.
Она вернётся».
Я не смогла.
Стояла перед ним и ощущала, как внутри меня что-то ломается.
Что-то старое.
То, что я строила двенадцать лет.
Стена из работы, денег, карьеры.
Стена, за которой пряталась от жизни. — Прости меня, — сказала я. — За что? — За всё.
За то, что не приезжала.
За то, что хотела продать.
За то, что называла тебя троллем.
Он вдруг усмехнулся. — Тролль — это ещё ничего.
Бывало и хуже.
Я рассмеялась.
Сквозь слёзы.
В тот вечер мы долго сидели под яблоней.
Той самой.
Алексей рассказывал, как бабушка показывала ему это место.
Как говорила: «Вот здесь Владимир встал на колено.
А Марина так испугалась, что уронила корзинку с яблоками.
Они потом всю ночь собирали».
Я слушала и представляла.
Маму — молодой, смущённой.
Папу — влюблённым дураком с дрожащими руками.
Они были счастливы здесь.
В этом доме.
В этом дворе.
Под этой яблоней.
А я хотела всё это продать.
Утром я позвонила Дмитрию. — Сделки не будет, — сказала я. — Марина Сергеевна, вы осознаёте, что теряете?
Восемь миллионов! — Понимаю.
Сделки не будет.
Он начал угрожать неустойкой, судом и какими-то санкциями.
Я положила трубку.
Потом связалась с начальником. — Я увольняюсь. — Что?!
Марина, ты в своём уме?
У нас горит проект! — Найдёте другого директора.
Я увольняюсь.
Положила трубку.
Выключила телефон.
И вздохнула.
Впервые за много лет — по-настоящему.
Последняя проверка нотариуса была в субботу.
Владимир Николаевич приехал после обеда.
Он посмотрел на меня — в резиновых сапогах, с волосами, собранными в растрёпанный хвост.
Посмотрел на Алексея, стоявшего рядом.
Чуть ближе, чем раньше. — Вижу, вы обжились, — сказал нотариус с лёгкой улыбкой. — Тамара Сергеевна была бы довольна.
Дом ваш, Марина Сергеевна.
Все документы подготовлю к понедельнику.
Он уже собирался уходить, когда я сказала: — Подождите.
Я хочу переоформить.
Алексей напрягся рядом со мной.
Я почувствовала это. — На кого? — спросил нотариус. — Общая собственность.
На двоих.
На меня и на Алексея Иванова.
Тишина.
Алексей смотрел на меня, будто я сошла с ума. — Что ты делаешь? — спросил он. — Бабушка хотела, чтобы это был наш дом.
Значит — наш. — Но я же тебе никто.
Мы даже не пара.
Это был спектакль, помнишь?
Я повернулась к нему. — А ты хочешь, чтобы это остался спектаклем?
Он молчал.
Долго.
Так долго, что я начала бояться.
А потом улыбнулся.
Впервые по-настоящему.
Широко.
Открыто.
Его лицо стало совсем другим.
Добрым.
Красивым даже. — Нет, — сказал он. — Не хочу.
Вечером мы стояли у калитки.
Той самой, которая больше не скрипела.
Зойка орала в сарае.
Требовала ужин. — Твоя очередь, — сказала я. — Наша, — поправил он. — Коза общая.
Я рассмеялась.
Он взял меня за руку.
Рука была большая, тёплая, с потрескавшейся кожей.
Рука человека, который умеет трудиться.
И умеет ждать. — Баба Зина была права, — сказала я. — В чём? — Ты хороший.
Просто угрюмый.
Он хмыкнул.
Но не убирал руку.
Я смотрела на дом.
Облупившаяся краска, старые ставни, кривое крыльцо.
Ничего идеального.
Ничего глянцевого.
Ничего из моих киевских представлений о жизни.
Но это был дом.
Мой дом.
Наш дом.
Где мама сделала первые шаги.
Где папа встал на колено под яблоней.
Где бабушка ждала меня двенадцать лет.
Я приехала продать наследство.
А нашла то, чего искала всю жизнь.
Дом.
Наконец-то дом.
Шикарный новогодний рассказ, рекомендую:
