Елена поведала, как Владимир пленил ее, обещая совместное будущее, а затем внезапно исчез, забрав с собой базу коллекционеров и договоры на три выставки. — Он не просто мошенник, — утверждала Елена. — Он мастер своего дела в обмане.
Для него каждая женщина — это новый проект. — Почему вы мне звоните? — спросила Тамара. — Потому что знаю, что это значит.
И еще потому, что у меня есть сведения, которые могут вас заинтересовать. — Какие? — Алексей Смирнов намерен закрыть галерею через три месяца.
Это решение было принято еще до покупки.
Владимир об этом знал с самого начала.
Трубка выскользнула из её рук.
Вечером Тамара встретилась с Владимиром, как обычно.
Они пили вино, он рассказывал о планах новой выставки, а она слушала и думала: неужели все это ложь? — О чем задумалась? — спросил он. — Ничего особенного. — Врешь. — Владимир взял ее за подбородок. — У тебя лицо как у Джоконды, когда она думает о чем-то неприятном. — Мне звонила Елена Петрова.
Он застыл.
Лицо стало непроницаемым. — И что она рассказала? — Всё.
Про деньги, про обещания, про то, как ты исчез. — Понятно. — Владимир встал и подошел к окну. — И ты ей поверила? — А должна верить тебе?
Он обернулся.
В глазах читалась боль, но и что-то ещё.
Готовность. — Елена говорит правду.
Я действительно сбежал с её деньгами.
Тамара почувствовала удар в живот: — Почему? — Потому что понял: она меня не любит.
Ей нравится идея меня.
Успешного галериста, который сделает её богатой и знаменитой. — А я? — голос звучал чуждо. — Я тоже лишь идея? — Не знаю. — Он сел рядом и взял её руки. — Скажи сама.
Она смотрела на него, пытаясь понять, что испытывает.
Злость?
Разочарование?
Или нечто иное? — А правда про Смирнова?
Что галерею закроют через три месяца? — Правда. — И ты знал? — Знал. — Зачем тогда всё это?
Новые выставки, планы… — Потому что три месяца — это много.
За это время можно всё изменить.
Найти других инвесторов, переубедить Смирнова, черт знает что ещё. — Или найти новую дурочку, которая поверит в сказки.
Владимир резко поднялся: — Если ты так считаешь, то нам не о чем говорить. — Подожди. — Тамара схватила его за руку. — Я не знаю, что думать.
Помоги мне разобраться.
Он сел обратно и обнял её: — Я действительно мошенник.
Но с тобой впервые захотел стать честным. — Это правда? — Единственная правда, которая у меня есть.
Той же ночью они помирились.
Занимались любовью страстно, словно в последний раз.
И, возможно, так оно и было. *** Утром Тамара проснулась с ясной головой.
Впервые за месяцы она понимала, что делать.
За завтраком Игорь спросил: — Ну что, решила? — Что именно? — Уходить или оставаться.
Она посмотрела на мужа.
На его спокойное лицо, седеющие виски, привычную улыбку.
Пятнадцать лет брака — это много или мало? — А что бы ты сделал на моём месте? — спросила она. — Ушёл бы к любовнице, — ответил он без колебаний. — Если был бы уверен, что она меня любит. — А если не был уверен? — Остался бы с тобой и благодарил судьбу за жену, которая никогда не врёт.
Тамара улыбнулась: — Я много тебе врала в последние месяцы. — Нет.
Ты молчала.
Это не то же самое.
В галерею она пришла с решением всё прекратить.
Но Владимира там не оказалось.
Вместо него в кабинете сидел незнакомец в дорогом костюме. — Алексей Смирнов, — представился он. — Мы не знакомы, но я много о вас слышал. — Где Владимир? — Улетел в Киев утром.
Срочные дела. — Смирнов улыбнулся. — Мы решили ускорить процесс закрытия галереи.
Рынок, знаете ли, непредсказуем. — То есть? — То есть через неделю здесь откроется магазин одежды.
А вы получите компенсацию и рекомендации.
Тамара села, чувствуя, как ноги подкосились: — Владимир знал? — Конечно.
Это была его идея.
Нежные воспоминания о платье обернулись страшным разрывом.
Правда о себе — это самая страшная смелость.
Ничто не сравнится с материнской любовью, даже деньги.
Сколько боли может поместиться в одну солянку?
Счастье иногда прячется за простыми дверями.
Она вдруг поняла: его уверенность — просто иллюзия, которую больше не было сил поддерживать.