Тамара уже не в первый раз выходила из чужой квартиры с ощущением предательства.
Хотя, если быть точной, именно она приходила — чтобы сварить суп, поменять постельное бельё, погладить рубашки и выслушивать жалобы о том, что «жена ничего не понимает», «дома царит грязь, как на вокзале», «клининг стоит слишком дорого» и «у меня стресс, Тамара, вы даже не представляете».
Она представляла.
Тамара трудилась в компании, которая предоставляла бытовые услуги.
Сама она называла себя «женой на час».
Это была временная работа… По образованию и профессии Тамара — бухгалтер, но фирма, где она раньше работала, обанкротилась.
Найти новую должность не удавалось: хорошие вакансии были уже заняты, а на второстепенные предложения идти не хотелось.
Да и, если честно, она устала от всего… Ей нужна была передышка.
Поэтому работа «жены на час» стала для неё временной мерой, пока не появится достойный вариант.
Родители не одобряли её выбор.
Они считали, что лучше хоть на какую-то зарплату сидеть в офисе, где порядок и стабильность, чем заниматься «ерундой» и терять репутацию.
Они смотрели на Тамару и не понимали её.
Дочь с высшим образованием носит чужие сумки с продуктами, моет чужие плиты, ходит по незнакомым адресам.
Им было стыдно.
Не за неё, а за мнение окружающих. — Вернулась бы в бухгалтерию, — повторял отец. — Ты же умная.
Зачем тебе эта… грязная работа? — Наверное, развод тебя сломал, — тихо сказала мать однажды.
Но они не осознавали, что для Тамары это был не столько способ заработка, сколько попытка сохранить себя.
Вздохнуть.
Почувствовать свою нужность.
Однако мать была отчасти права.
Развод отразился на Тамаре именно таким странным образом — в выборе временной работы.
У Тамары нельзя было сказать, что клиентов много.
Сегодня их было трое.
Один просто просил сидеть на кухне, чтобы «не чувствовать себя одиноким».
Другой оставил ей ключи и записку с необычным предложением: «Постирайте, развесьте бельё, покормите кошку, если хотите, оставайтесь на ночь. Оплата на столе».
Она не осталась.
Третий заказал ужин «как у мамы», дал старую тетрадь с рецептами, а за ужином заплакал.
После десерта попытался поцеловать её в щёку.
Тамара не позволила.
Молча протёрла стол, помыла посуду, надела обувь и ушла.
Возвращаясь домой, в подъезде чувствовался запах сырости.
Соседка с пятого этажа снова ругалась с сыном за дверью, неподалёку лаяла собака.
Дома было тихо.
Мужские тапочки стояли у порога… Он уехал к матери полгода назад, но обувь не забрал.
Тамара разулась, поставила чайник и села на стул у окна.
Иногда ей казалось, что её жизнь в последнее время словно нереальна.
Что вся эта работа «жены на час» — не занятие, а наказание, придуманное самой собой.
И за что — непонятно.
Но она честно отбывала этот срок.
Каждый день приходила, выслушивала, убиралась, готовила, стирала, наливала суп.
Не задавала вопросов и не рассказывала о себе.
Часто её спрашивали: — А у вас есть муж?
Она обычно улыбалась.
Наклоняла голову немного набок, как учили на курсах по коммуникации, и предлагала: — Давайте я лучше приберусь в спальне.
Она не лгала.
Но и правду не говорила.
Правда для неё была, словно жир на раскалённой сковороде: плескался, шипел и брызгал в лицо.
Муж ушёл сам.
Не без причины.
Он утверждал, что даёт ей шанс всё обдумать.
Думать не о чём было.
Тамара не собиралась делить с изменщиком и предателем одну кровать.
Хотя Игорь убеждал её, что измены не было.
Лишь невинный флирт.
Он попался очень просто.
Однажды утром, торопясь на работу, Тамара случайно взяла не свой телефон, а Игорев.
Оба устройства были точной копией: одинаковые модели и даже чехлы, которые они выбирали вместе.
Уже на работе, привычно взяв телефон в руки, она увидела на экране сообщения… Слишком личные, слишком многочисленные, чтобы быть случайными.
Она сжала телефон.
Правда о её счастливой жизни всплыла наружу.
Маленькая ошибка, совершённая в спешке, изменила всё.
Дома Тамара не устраивала мужу скандал.
Решила поговорить спокойно.
Задала лишь один вопрос: — Почему? — Это ничего не значит, — начал Игорь,. — Просто переписка.
Мне не хватало внимания, тепла.
Ты всё время уставшая, занятая… Или работаешь, или делаешь что-то по дому.
Я и сам не заметил, как втянулся.
Но, Тамара, я никогда не переходил черту.
Просто слова.
Общаться с женщиной, смотреть на её фото, пусть и откровенные, — это же не измена?
Он чуть наклонился вперёд, голос стал тише, почти исповедальным: — Если бы отношения разрушались из-за каких-то сообщений и фотографий, в мире не осталось бы ни одной семьи.
Все флиртуют, так или иначе.
Это мелочи.
Пустяки.
Он на мгновение замолчал, потом с нажимом добавил: — Конечно, теперь я понимаю, что тебе было неприятно. Прости. Я больше не буду.
