Все запрещает.
Мы провели этот день вместе.
Я помогла ей принять душ, привести волосы в порядок и переодеться в красивое платье.
Тамара Петровна словно вновь ожила — смеялась, рассказывала разные истории, даже участвовала в приготовлении обеда.
Да, порой она забывала, о чем говорили несколько минут назад, путала имена, но при этом оставалась живым и чувствующим человеком. — Ольгочка, — произнесла она вечером, — почему Нина меня прячет?
Я что, стала такой страшной?
В груди у меня защемило. — Нет, Тамара Петровна.
Просто Нина очень вас любит и боится, что кто-то может навредить вам. — Но мне одиноко.
Я же не опасна. — Конечно, нет.
Вы замечательная.
Когда Алексей вернулся домой, он застал нас на кухне.
Бабушка рассказывала мне, как познакомилась с дедушкой. — Бабуль! — обрадовался он. — Как ты? — А ты кто, молодой человек? — спросила она с недоумением.
Алексей растерялся, а я быстро объяснила: — Тамара Петровна, это Алексей, внук Нины. — Ах да! — просветлела она. — Алексейка!
Какой же ты вырос!
Он подошёл и обнял её, и я заметила, что у него на глазах блестели слёзы. — Ольга, спасибо, — тихо сказал он мне.
Через неделю Нина Сергеевна вернулась на костылях и в ярости.
Дом встретил её смехом — мы с Тамарой Петровной рассматривали старые семейные фотографии, а бабушка рассказывала истории о каждом снимке. — Что тут происходит? — холодно спросила свекровь. — Мам, бабушка чувствует себя намного лучше, — сказал Алексей. — Ольга заботится о ней. — Лучше?
Вы что, смеётесь?
Посмотрите на неё — она же не в себе!
Действительно, в тот момент Тамара Петровна внимательно рассматривала фотографию, пытаясь вспомнить, кто на ней изображён. — Нина Сергеевна, — твёрдо сказала я, — вашей маме требуется врач.
И необходимо общение.
Изоляция только ухудшает её состояние. — Я не позволю сделать из моей матери посмешище! — А я не дам превратить её в пленницу собственного дома! — впервые я повысила голос на свекровь.
Алексей встал между нами. — Хватит!
Мам, Ольга права.
Нам нужен врач.
А бабушке нужно жить полноценно, а не скрываться.
Нина Сергеевна посмотрела на сына так, будто он её предал. — Значит, вы объединились против меня? — Мы на стороне бабушки, — спокойно ответил Алексей.
Этот разговор стал поворотным моментом.
Мы нашли хорошего невролога, который подтвердил диагноз — болезнь Альцгеймера на ранней стадии.
Врач назначил лекарства и дал рекомендации по уходу. — Пациенту необходимо общение, активность, привычная обстановка, — объяснил он. — Изоляция противопоказана.
Нина Сергеевна молчала всю дорогу домой.
Постепенно наша жизнь наладилась.
Тамара Петровна начала выходить на прогулки, помогать по хозяйству, общаться с соседями.
Да, иногда она забывала наши имена или путала события, но оставалась собой — доброй, мудрой, любящей бабушкой.
Нина Сергеевна долго не могла смириться с ситуацией.
Но когда увидела, как изменилась мать, как вернулись её улыбки, стала постепенно меняться. — Я так боялась, что люди начнут её жалеть, — призналась она мне однажды. — А сама превратила её жизнь в существование.
Прошёл год.
Тамара Петровна всё ещё с нами, всё ещё узнаёт нас в хорошие дни.
Плохих дней становится больше, но мы справляемся вместе.
Вчера вечером она сидела с нами на кухне, пила чай и рассказывала о своём детстве.
Алексей слушал, затаив дыхание, а Нина Сергеевна держала мать за руку. — Знаете, — сказала бабушка, — самое страшное для пожилого человека — это когда его начинают стыдиться.
А самое важное — когда его любят таким, какой он есть.
Нина Сергеевна тихо плакала, а я понимала: мы наконец-то научились любить по-настоящему.
Без страха, без стыда, без попыток скрыть несовершенство.
Мы научились быть семьёй.
