В субботу утром у Нестора не очень хорошо соображала голова, но он нашёл в себе силы, чтобы подняться в девять утра, обойти всю квартиру и составить список.
— Вот, Алевтина, прочитай и подпиши, — сказал Нестор, войдя на кухню и протянув жене лист бумаги и ручку шариковую.
— Это что?
В висках Нестора застучало.
— Список, — с трудом ответил он, — в котором я указал, что именно хочу забрать себе в случае нашего с тобой развода.
— Можешь всё себе забирать, — ответила Алевтина, — мне ничего не нужно.
И снова Нестор почувствовал неприятное давление в висках.
— Почему это не нужно? — тихо произнёс он.
— Да потому что, если мы расстанемся, я себе всё новое куплю. Где подписать? Давай ручку.
— То есть? — растерянно произнёс Нестор.
— Что «то есть»? Глупые вопросы задаёшь.
— То есть? Почему глупые?
— Потому что! Куплю себе всё новое, вот то и есть. А эту рухлядь можешь прямо сейчас и забирать. Глаза бы мои её не видели.
Алевтина презрительно посмотрела на список в руках мужа и недовольно фыркнула.
— Писатель, — уничижительно произнесла она.
Нестор задумался. И было над чем. Ведь своим таким ответом жена поставила перед ним три непростые задачи. А Нестор был не в том состоянии, чтобы с лёгкостью решать такие задачи. И ему пришлось серьёзно задуматься.
«Во-первых, — серьёзно думал Нестор, — почему она считает наше имущество рухлядью?
Во-вторых, на какие такие деньги она собирается покупать себе всё новое?
И в-третьих, она что, думает, что я сейчас от неё ухожу? Так, что ли?
А я — не сейчас. Я собирался от неё уйти не раньше, чем через полгода. А до того времени хотел подкопить деньжат на первый взнос на квартиру».
***
Нестор решил расстаться с Алевтиной вчера вечером.
Это была пятница. Нестора в этот день повысили в должности, и, соответственно, повышалась и его зарплата.
Директор вызвал к себе Нестора и лично сообщил ему о радостном событии. Директор также понадеялся, что Нестор оправдает оказанное ему высокое доверие. И Нестор торжественно обещал оправдать всё, что на него возложат.
И вот это радостное событие совпало с ещё одним радостным событием. В этот день была зарплата.
И уже оба этих радостных события наложились на третье радостное событие, о котором Нестор узнал в пятницу утром, когда уходил на работу.
Именно тогда, когда он уже выходил из квартиры, Алевтина, как бы между прочим, как будто в этом нет ничего необычного, сообщила, что ждёт ребёнка.
Нестор даже не сразу и сообразил толком, о чём ему сообщила жена. Ответил ей только, что понял, и… Ушёл на работу.
А уже в полной мере смог осознать эту новость, когда ехал в метро. Тогда только до него дошло, что скоро у него будет не два, а три ребёнка.
У Нестора тогда даже голова закружилась и в глазах потемнело. А добрая старушка, напротив которой Нестор стоял, даже уступила ему своё место, потому что увидела, что Нестору не очень хорошо.
«Как же мы теперь жить-то будем? — думал Нестор, поблагодарив старушку и сев на её место. — На какие средства? С тремя-то детьми?!
Тут двоих-то детей не знаешь, как прокормить! Целыми днями они только и делают, что едят, едят, едят, едят. Без остановки. Как только в них влезает, не понимаю. Хм, девочки называется. Едят как лошади.
И хорошо ещё, что одной пять лет, а другой — три. По крайней мере, на одежду особо не трачусь. А постарше станут? Такое начнётся! А тут ещё третий ребёнок будет. А вдруг опять девочка? И что тогда? Они же все вместе меня съедят».
Грустным приехал Нестор на работу. А уже через час узнал о повышении в должности и зарплаты.
Нестор сразу поинтересовался, какая у него будет зарплата. И выяснилось, что зарплата у него повышается втрое.
И сразу на сердце у Нестора стало очень легко. А жизнь уже не казалась страшной, а скорее напоминала сказку со счастливым финалом.
«Да с такой зарплатой, — думал Нестор, — да пусть Алевтина рожает сколько хочет. И пусть едят там, сколько в них влезет. Мне теперь денег на всех хватит и на всё».
И вот эти самые радостные события (зарплата, повышение и известие, что скоро станет снова отцом) Нестор и отмечал в пятницу вечером сразу после работы со своими друзьями и коллегами.
Нестор услышал в свой адрес очень много хороших слов. Не обошлось и без мудрых советов от друзей. А как же!
Чтобы и без мудрых советов? Да от близких друзей? Да в таком деле? Да ещё и в пятницу? Да ещё когда день зарплаты и когда за всё платит Нестор? Нет. Без советов друзей в такой ситуации никак невозможно было обойтись.
И вот, когда уже праздничный вечер подходил к концу, когда уже было съедено и выпито столько, что дальше просто не лезло, друзья Нестора все, как один, начали советовать ему, как жить дальше.
И досоветовались до того, что Нестор просто-таки обязан (если он, конечно, не глупый человек, а на своё будущее смотрит трезво) начать новую жизнь.
— Вы это сейчас серьёзно, друзья мои? — радостно интересовался Нестор. — Новую жизнь?
Нестор радовался, потому что ещё не знал, что за всем этим стоит.
— Абсолютно серьёзно! — уверенно и дружно ответили ему друзья. — Да ты посмотри на нас, Нестор! — говорили друзья, уже наперебой, не слушая друг друга, говорили друзья, — и не совершай тех же ошибок! Какие совершили мы. Ведь были же и мы когда-то такими, как ты. И в должности нас повышали, и зарплату поднимали. А что толку? Никакого.
— Почему никакого толку? — серьёзно недоумевал Нестор.
— Потому что не услышали мы в нужный момент совета от добрых друзей и не сделали так, как нужно было сделать, — отвечали ему друзья по очереди. — И вот результат. Сидим у разбитого корыта и смотрим в будущее, уже ни на что хорошее не надеясь.
— Я ничего не понимаю, — радостно произнёс Нестор. — Где вы сидите? На что не надеетесь? Чего не сделали?
— Не начали жизнь заново, — ответили друзья. — Потому и ни на что и не надеемся. А сидим, где и сидели. Такие вот дела, Нестор. А ведь могли. И должны были начать. И тогда сейчас бы мы не сидели здесь, а были бы уже ого-го где. Понимаешь?
— Как это? — не понимал Нестор.
— А вот так. Уйти должны мы были от жён своих, с которыми начали жить, ещё когда были молодыми и глупыми. Двадцать пять лет. Любовь. Ночные прогулки по летнему городу. Вздохи на скамейках. Радужные мечты о счастливом совместном будущем. И где оно, это самое радужное будущее? Нет? А всё почему?
— Почему?
— Потому что не сделали в нужное время то, что должны были сделать.
— А что вы должны были сделать?
— Бросить их должны были. Жён своих! С которыми когда-то там о чём-то мечтали, когда были молодые и глупые. Бросить сразу, как только (вот как ты сейчас, Нестор) получили повышение в должности и кратное увеличение зарплаты.
— А детей?
— И детей своих бросить, — уверенно советовали друзья, — должны были. И уже в новом статусе, в положении свободных и хорошо оплачиваемых людей, должны мы были, Нестор, найти себе других жён. И уже с ними снова мечтать летними ночами на скамейках. Вот что нам следовало бы сделать. Понимаешь?
— Что-то вроде понимаю.
— Так вот, если понимаешь, Нестор, не допускай наших ошибок. Бросай ты свою жену старую и детей бросай.
— А она у меня ещё не старая. Ей недавно только тридцать исполнилось.
— Вот! Недавно. О чём и речь. И точно так же когда-то рассуждали и мы, Нестор. Не старая, дескать, ещё. Тридцать только-только исполнилось. А не успели оглянуться, а ей уже сорок только-только исполнилось. А у кого-то и сорок пять. А у кого-то и пятьдесят, Нестор.
— Ой, — испуганно произнёс Нестор. — Какие страшные вы вещи говорите, друзья мои.
— Ха! Страшные. Тебе слышать страшно, а мы живём с этим.
— Господи, убереги.
— Это ты правильно, Нестор, что надеешься на него. Но и сам тоже не сиди сложа руки. Думай! И действуй! Пока ещё есть время. И силы есть. Потому что не успеешь оглянуться, уже ни того, ни другого не будет. Тебе сейчас сколько?
— Тридцать пять.
— Золотой возраст. Но не успеешь оглянуться, и… Вот тебе уже и сорок пять… Пятьдесят пять… Шестьдесят… Беги, Нестор. Беги.
— Вообще-то, друзья мои, в вашем предложении что-то есть.
— Ещё бы не быть.
— Тем более что сейчас у меня две девочки, а я всегда мечтал о мальчике.
— Тем более, Нестор. Ты мечтал об одном, а она? Чем она тебе ответила? Тем, что девчонками тебя наградила?
— А сегодня сообщила, что ещё одного ждёт.
— Да ладно?
— Утром сообщила.
— И поди снова девчонку? Не отвечай. А кого же ещё? Они, если уж начали что-то одно, то так и будут продолжать. «Гордость и предубеждение» читал?
— Господь с вами. Фильм вынужден был посмотреть, жена заставила, но чтобы читать? Никогда.
— Фильм помнишь, как заканчивается?
— Там всё хорошо было.
— Всё хорошо, потому что это кино, Нестор. Сказка. А в жизни, если у тебя пять дочерей, ничего хорошего родителям не светит. Съедят твои дочери тебя. Как пить дать съедят. Поверь нам. Мы знаем, что говорим. Видишь ведь, в кого мы превратились? А когда-то были как ты. И даже лучше тебя. И не повторяй наших ошибок. И помни, Нестор! Мы ведь почему так за тебя хлопочем?
— Почему?
— Потому что хотим, чтобы если не мы, если нам не довелось, так хоть ты откусил от жизни хоть чуточку счастья. Понимаешь?
— Понимаю, но…
— Но прежде, Нестор, чем ты разведёшься и откусишь свой кусок от счастливого пирога жизни, наш тебе совет: накопи денег на первый взнос для своего нового жилья, которое ты себе купишь сразу после того, как разведёшься. Понял? Не сообщай жене о повышении. Не сообщай жене о новой зарплате. Не повторяй наших ошибок. Съедят.
— Я всё понял, друзья. Так и сделаю.
— И список составь, Нестор.
— Список? Какой список?
— Имущества, совместно нажитого в браке. Какой же ещё? Чтобы она ничего не умыкнула. Смекаешь? Чтобы было, Нестор, что тебе в новую квартиру поставить, которую ты купишь себе вскоре после развода и куда приведёшь ту, с которой наконец-то почувствуешь себя по-настоящему счастливым. Соображаешь, о чём мы тебе здесь и сейчас толкуем?
— Честно? Я уже плохо соображаю, но… Смекаю, о чём вы говорите. И завтра же составлю список.
— И жене на подпись, — посоветовал кто-то. — Чтобы всё было официально задокументировано, зафиксировано и подтверждено.
— Что всё было как? Я не расслышал. Повтори.
— Задокументировано и запротоколировано. Ну, зафиксировано, значит. А теперь давай, Нестор, по «последней». За тебя. И расходимся. Потому что уже поздно. А нас дома ждут.
— Уже расходимся?
— Потому что пора, Нестор. Поэтому по «последней». Будь счастлив, Нестор. И давай там за всех за нас. Да? Не дай им себя съесть. Откуси сам как можно больше. Твоё здоровье.
Нестор понял, чего от него хотят, с уважением посмотрел на всех своих друзей и пообещал им (после «последней»), что послушается их совета и через полгода разведётся с женой и начнёт жизнь заново, и откусит от счастливого пирога жизни как можно больше, а сейчас будет копить на первый взнос.
Также он попытался пообещать, что всё зафиксирует, запротоколирует и задокументирует, но у него это уже плохо получилось. И со словами «Нестору больше не наливать» друзья разошлись.
***
И вот теперь, в субботу утром, придя на кухню к жене со списком имущества, Нестор услышал в ответ такое, что заставило его удивиться.
Оказывается, Алевтине вообще ничего не нужно. Потому что она себе всё новое купит. А Нестор может прямо сейчас забирать вообще всё и уходить.
И Нестор решил разбираться с этими вопросами по очереди. И начал с последнего.
— С чего это я должен прямо сейчас это делать?
— А когда?
— Я, может, вообще не собирался никуда уходить.
— Так «может» или «не собирался»?
— Не собирался.
— А зачем тогда список этот дурацкий составлял, если не собирался? На подпись ещё суёшь. Совсем, что ли?
— Нет, Алевтина, я не совсем. А так надо. Чтобы понимать. С чем останусь, если вдруг такое с нами случится. Но я ведь не потому его составлял, что уже сейчас хочу от тебя уйти. А просто чтобы знать. Чтобы быть спокойным, что не останусь без всего.
Потому что, Алевтина, вот ты смеёшься, а на самом деле всё очень серьёзно. Это сейчас мы — муж и жена, которые любят друг друга. И у нас две дочки. И ты ждёшь третью. А когда дойдёт до развода, тогда между нами уже никакой любви не будет. И каждый станет стараться урвать себе как можно больше.
— Ну, теперь-то ты понимаешь, с чем останешься? — спросила Алевтина. — Теперь-то ты видишь, что даже в случае развода я не собираюсь у тебя ничего забирать?
— Теперь понимаю. Но тогда я не понимаю другого теперь.
— Чего ты не понимаешь теперь?
— А на какие шиши, прости за грубость, ты собираешься себе покупать всё новое? Ты ведь нигде не работаешь? Или я чего-то не знаю?
— Не работаю.
— Тогда на какие деньги ты хочешь купить себе всё новое? У тебя же двое детей! И ты третьего ждёшь.
— У родителей попрошу.
— Очень мило. Я тут, можно сказать, надрываюсь как вол. Целыми днями пашу, спины не разгибая. А она у родителей, видите ли, попросит. А сейчас ты не можешь у них попросить, чтобы они купили нам всё новое?
— Зачем? Чтобы ты забрал себе половину при разводе?
— Нет, но… Как-то, Алевтина, это всё некрасиво у тебя получается. Ты так не думаешь?
— Так не думаю.
— А я вот именно так и думаю.
— Да ничего я не собираюсь покупать, отстань.
— А зачем тогда говорила, чтобы я всё себе забирал? Родителями своими меня пугала зачем? Тебе удовольствие доставляет, что ли?
— Да потому что бесишь ты меня своими такими вопросами. Я понимаю, если бы серьёзно разводиться собрался. А вот так просто, от нечего делать, лишь бы занять себя чем-то. Курам на смех. Ещё, главное дело, на подпись суёт.
— А если я серьёзно? Поэтому и на подпись. Чтобы всё было задокуремтировано… Закумендорировано… Замундокентировано…
— Что?
— Не важно. Чтобы всё было серьёзно.
— А ты серьёзно?
— Ну а если? Тогда как?
— Что тогда как?
— Может, посмотришь список? Всё-таки старался. Всю ночь сегодня не спал. Писал.
— Чего ты хочешь?
— Список прочитай и скажи своё слово.
— Ну давай свой список. Почитаю. Что ты там написал.
Алевтина взяла лист бумаги и начала читать. И тут же начала смеяться.
— А что смешного, Алевтина? — воскликнул Нестор.
И этот его вопрос рассмешил Алевтину ещё больше. И смеялась она уже до тех пор, пока не прочитала весь список. И так смеялась, как будто читала не список совместно нажитого имущества, который Нестор оставлял себе, а анекдоты.
— Сам составлял? — спросила она, когда дочитала до конца и прекратила смеяться. — Или помогал кто?
— Я сам, Алевтина. Мне никто не помогал.
— Ну тогда, если тебе никто не помогал, я тебе вот что скажу, Нестор. Ничего ты из этого вообще не получишь. Понял?
— Как это не получу?
— А вот так. Ложки чайной не получишь. Стакан треснутый в буфете стоит, помнишь? Я в него зажимы складываю.
— Помню?
— И тот себе оставлю. А то иж. Нет, вы только посмотрите на него. Холодильник, плиту и телевизор он себе забирает.
— А тебе я стиральную машину отдаю и кондиционеры оставляю. Потому что понимаю, что ты с детьми остаёшься, а им стирать нужно. И чтобы летом не было жарко.
— А есть нам с детьми не нужно? А телевизор нам смотреть тоже не нужно. А кровать, с какой стати, я тебе должна отдать?
— Так я тебе диван оставляю и два кресла.
— Забудь.
— Ну хочешь, кровать — тебе, а я заберу диван и кресла.
— Обойдёшься. У нас на лоджии стул со сломанной ножкой, помнишь?
— Помню.
— Так вот, и даже его ты не получишь. Тряпки рваной не получишь. Чемодан старый хотела вчера выбросить, а сегодня — нет. Пусть здесь остаётся, чтобы только ты его себе не забрал.
— Да как же это?
— Да так же! Здесь всё имущество — моё, потому что!
— Да как же оно твоё-то, Алевтина, — чуть не плача, недоумевал Нестор, — когда ты всё время с детьми сидела, а я как вол пахал?
— А вот именно потому что сидела с детьми. А перед тем как сидеть с ними, рожала их. Понял?
— Я не понял.
— Ну вот, когда родишь, поймёшь. А теперь пошёл вон с моей кухни, мне борщ варить надо.
— Имущество — совместно нажитое, Алевтина, — закричал Нестор. — И ты обязана отдать мне мою половину.
— А вот это видел? — сказала Алевтина, разорвала список и швырнула обрывки в лицо Нестора. — И пошёл вон отсюда, пока сковородкой не получил.
А ещё хоть одно слово скажешь про список и про имущество, я к тебе на работу пойду. И поговорю с твоим директором. И скажу, чтобы он не тебя, а другого повысил. Кого угодно, но только не тебя.
Потому что ты всё равно не сможешь работать на этой должности и не оправдаешь оказанного тебе доверия. Почему не сможешь? Потому что я тебе этого не позволю. Я тебя целыми днями здесь изводить буду.
— Откуда ты знаешь, что меня повысили?
— Оттуда! Варвара мне ещё утром вчера позвонила и обрадовала, что теперь твоя зарплата станет в три раза больше.
И тут Нестор вспомнил, что жена директора Варвара и Алевтина — подруги.
«Как же это я забыл-то? — подумал Нестор. — И если я уйду от Алевтины, она пожалуется подруге, та пожалуется директору, и всё. Меня снимут с должности и заберут у меня большую зарплату. М-да. Незадача. Неловко как-то получилось. И как теперь выкрутиться из создавшегося положения, не уронив лица?»
— Кстати, забыла тебе сказать, — продолжила Алевтина, — у нас будет мальчик.
«Я спасён! — подумал Нестор. — Спасибо тебе, Господи!»
— Мальчик! — радостно воскликнул Нестор. — Что же ты сразу-то не сказала? Мальчик — это совсем другое дело. Если бы я знал, что мальчик, разве бы я стал дурью маяться и списки составлять и вот так глупо шутить.
— Значит, признаёшь, что дурью маялся?
— Признаю.
— И больше не будешь так глупо шутить?
— А точно будет мальчик?
— Точно.
— Ну конечно, не буду. Что я, совсем, что ли? А обед когда?
— Через час.
— Очень хорошо. Я пойду тогда посмотрю телевизор.
— Иди. Там сейчас первая серия начнётся. Сериал. «Гордость и предубеждение». И сделай погромче. Я здесь тоже слушать буду. Ну до чего же я люблю этот фильм.
— И я тоже.
И Нестор пошёл в гостиную. Лёг на диван и включил телевизор, чтобы начать смотреть «Гордость и предубеждение». Но Нестора уже не пугал этот фильм. Он смотрел его с удовольствием.
А когда в понедельник Нестор пришёл на работу, то сразу сообщил друзьям, что его новая жизнь отменяется, потому что у него скоро родится сын. И друзьям пришлось признать, что Нестор, как и они когда-то, так ничего и не понял. ©Михаил Лекс
