Ольга вышла из офиса рекламного агентства на улице Курортной и поморщилась от резкого октябрьского ветра.
Небо над Одессой затянулось тяжёлыми свинцовыми тучами, предвещая скорый дождь.
Она подняла воротник своего тренча цвета мокрого асфальта и ускорила шаг в сторону Парка Шевченко, где через двадцать минут должна была встретиться с Дмитрием Ивановичем из строительной фирмы.
Крупный заказ на брендинг нового жилого комплекса висел на волоске, и Ольга не собиралась его упускать.
Телефон завибрировал в кармане.
На экране появилось сообщение от Татьяны, коллеги из соседнего отдела: «Ольга, нам нужно обсудить презентацию. Ты использовала МОИ наработки по проекту «Каменец-Подольский» без моего согласия. Завтра иду к Наталье Сергеевне. Пора кому-то объяснить, что такое профессиональная этика».
Ольга стиснула губы и вернула телефон в карман, не отвечая.
В последнее время Татьяна стала слишком агрессивной в своих амбициях, видя врагов там, где их нет.
Концепция проекта была разработана на общем брейншторме, где присутствовало около десяти человек, но Татьяна почему-то решила, что все идеи принадлежат исключительно ей.
Разбираться с этой ситуацией Ольга планировала после встречи с клиентом, а пока ей нужно было сосредоточиться на работе.
Парк Шевченко в будний день радовал редкими посетителями.
Мамы с колясками медленно прогуливались по велодорожкам, пара пенсионеров кормила чаек у воды, а где-то вдали подростки смеялись на панорамных качелях.
Ольга свернула к фонтану и внезапно остановилась, словно вкопанная.
Возле деревянной скамейки, прямо на асфальте, сидела девочка примерно девяти лет с растрёпанными русыми косичками.
Перед ней на разложенной газете лежали детские рисунки и самодельные открытки, раскрашенные фломастерами и карандашами.
Ребёнок в тонкой жёлтой куртке явно замерзал, поджав ноги в изношенных кедах.
Ольга приблизилась и застыла на месте. — Катя?
Девочка вздрогнула, подняла голову и уставилась на тётю огромными серыми глазами, полными испуга.
Несколько секунд молчала, потом губы задрожали, и Катя бросилась к Ольге, обнимая её за талию. — Тётя Олечка! — всхлипнула она сквозь слёзы. — Не ругай меня, пожалуйста! Я правда стараюсь продать!
Ольга присела на корточки, прижимая к себе худое дрожащее тело.
Катя — дочь её деверя Сергея, которую она последний раз видела три года назад на семейном празднике.
Тогда девочка была весёлой, упитанной и носилась с другими детьми по двору.
А сейчас перед ней стояло напуганное, измождённое существо в грязной одежде. — Катенька, что ты одна здесь делаешь? — спросила Ольга, отстраняя племянницу и всматриваясь в её лицо. — Где твой папа?
— Дома, — тихо ответила девочка, опуская взгляд. — Он сказал, чтобы я пошла и продала рисунки. Потому что совсем нет денег.
— Какие рисунки? Ты их сама рисовала?
Катя кивнула: — Папа велел мне каждый день рисовать, а потом продавать. Говорит, что хотя бы так я приношу пользу.
У Ольги сжалось сердце.
Она перевела взгляд на «товар» — неумелые детские каракули с кривыми домиками, цветочками и собачками.
Кто в здравом уме купит такое у ребёнка на улице?
— А ты сегодня ела? — тихо поинтересовалась Ольга.
Катя покачала головой: — Нет. Папа сказал, что сначала нужно заработать, тогда он купит мне пирожок.
Внутри Ольги всё закипело от ярости.
Она поднялась, взяла Катю за руку и твёрдо произнесла: — Собирай свои рисунки. Мы идём.
— Но папа… — начала девочка.
— Папа потом. Сначала ты поешь.
Катя быстро собрала листы в потрёпанный целлофановый пакет.
Ольга достала телефон и отправила сообщение Дмитрию Ивановичу: «Форс-мажор. Не смогу приехать. Перенесём на завтра?» Ответ пришёл почти сразу: «Хорошо, но это последний раз».
Пусть так и будет.
Сейчас у неё возникла проблема гораздо серьёзнее, чем очередной рекламный контракт.
Они подошли к киоску у залива, где пахло свежей выпечкой и горячим кофе.
