Наступила суббота. Утро началось с долгих потягиваний под тёплым одеялом, ароматного кофе и щёлканья пульта от телевизора.
Сергей в своём привычном ритуале неспешно читал новости, сидя на диване с кружкой.
Я же расплывалась в довольной улыбке, чувствуя, что этот день точно пройдёт под знаком расслабления.
Но в жизни, как выяснилось, ничто не бывает стабильным. Даже выходные.
— Мама звонила, — как-то мимоходом бросил Сергей, не отрывая глаз от экрана.
— И что она на этот раз? — спросила я, надеясь, что речь пойдёт о её очередных советах по правильному выбору сортов картофеля или вязанию носков для мужа.
— Переезжает к нам, — сказал он так же спокойно, будто речь шла о покупке новой швабры.
Я сделала глоток кофе и только потом осознала смысл его слов.
Горячий напиток обжёг язык, а я, закашлявшись, попыталась собрать мысли в кучу.
— Что значит «переезжает»?
— Ну, понимаешь, её дом скоро сносят, а пока с новой квартирой не решится — поживёт у нас.
— У нас?! — Я выдавила из себя улыбку, которая больше походила на нервный тик. — Это надолго?
— Анют, какая разница?! Она одинокая. Да и кто ей ещё поможет, как не мы?
Я пыталась подобрать аргументы, но все они разбивались о его спокойный тон.
Людмила Петровна, моя дорогая свекровь, в одночасье превратилась в мою будущую соседку.
Её характер был той самой остротой, которая делает семейные посиделки незабываемыми — но исключительно в негативном ключе.
Первый день
Переезд состоялся уже через два дня. Свекровь заявилась в сопровождении грузчиков, нагруженных коробками, словно переезжала королева.
Она вошла в квартиру, осмотрелась, покачала головой и выдала:
— Да, тесновато у вас тут, конечно. Ну ничего, мы люди не привередливые, уживёмся.
Я невольно посмотрела на Сергея, но он только развёл руками.
Вся квартира наполнилась коробками, а я уже представляла, как придётся перескакивать через чужие вещи.
Тут же последовало новое заявление:
— Кухню я с завтрашнего дня беру под своё управление. А то как гляну на ваш холодильник — аж дурно становится. У вас там что, мышь повесилась?
— Мам, мы как-то сами справляемся, — попытался вмешаться Сергей, но её взгляд явно дал понять: спорить бессмысленно.
Она указала на вазочку с конфетами.
— Даже карамельки липкие. Разве это жизнь?
Сергей потупился. Я прикусила губу, чтобы не ляпнуть что-нибудь, о чём потом пожалею.
Перемены на кухне
Как выяснилось, свекровь не шутила. Утро начиналось с её марш-бросков на кухню. Стоило мне выйти за чашкой чая, как я оказывалась в центре её генеральной уборки.
— Ты бы хоть полы протёрла как следует, а то липнут, как в сельсовете после дня мёда. Потом продукты в холодильнике расставь, как положено: молоко налево, яйца направо.
— Мне кажется, тут всё в порядке, и ничего не нужно менять. — осторожно возражала я, показывая на свои любимые контейнеры с овощами.
— Да что ж ты понимаешь в удобстве? Вот когда двадцать лет хозяйкой прослужишь, тогда советы раздавай, — отрезала она, начав переставлять контейнеры.
Разговоры на диване
К вечеру, когда я всё-таки дорвалась до своего любимого дивана, жизнь, казалось, снова стала размеренной.
Но это длилось недолго. Людмила Петровна присела рядом, окинув меня оценивающим взглядом.
— Ты что, до сих пор в этих трениках ходишь? Неужели мужу не хочешь понравиться? А ну-ка, завтра надевай платье.
— Людмила Петровна, мне в них удобно, — пробормотала я, уже не надеясь на спокойствие.
Она закатила глаза.
— Тогда сиди дома одна и вяжи носки. А муж у тебя мужчина, Аннушка. За него бороться надо.
Моё терпение начало заканчивается быстрее, чем запасы кофе в доме. А запасы кофе, между прочим, у нас начали стремительно иссякать.
Прошёл месяц
Людмила Петровна успела занять все ключевые позиции в квартире. Кухня принадлежала ей, шкафы в коридоре теперь ломились от её вещей, а вечерние разговоры больше напоминали лекции о правильном образе жизни.
Сергей, как истинный дипломат, старался избегать любых конфликтов.
Как-то вечером я всё-таки решилась поднять тему. Сергей сидел на кухне, разбирая коробку с инструментами. Людмила Петровна уже легла спать.
— Серёж, сколько ещё это будет продолжаться? Я больше не могу, — сказала я, опускаясь на стул напротив него.
— Ты о чём, Ань? — Он поднял голову, отложив отвёртку.
— О том, что я не могу быть гостьей в своём доме. Ты видишь, что здесь происходит? Я не могу дышать. Она меня буквально душит своим присутствием.
Сергей вздохнул, потёр лоб.
В его взгляде читалась усталость, но и понимание.
Мне показалось, что он наконец осознаёт, насколько всё зашло.
— Аня, ты же знаешь, что я не могу её просто выгнать. Она моя мама. Ей сейчас тяжело. Да, я понимаю, что тебе это не нравится, но… это временно.
— Временно? Уже месяц прошёл, Серёж. Когда она начнёт искать новую квартиру?
Сергей замялся, опустил глаза.
— Пока ничего подходящего не нашли. Но я поговорю с ней. Обещаю.
Его слова прозвучали неуверенно, но я решила пока не давить. Хотя внутри меня уже копилась злость.
Совет
На следующий день, будто почувствовав напряжение, Людмила Петровна сама завела разговор.
— Анют, ты чего такая мрачная? У вас с Серёженькой что-то случилось? — Она придвинулась ближе, держа в руках свою неизменную кружку с отваром из трав.
— Всё хорошо, Людмила Петровна, просто устала, — ответила я, надеясь, что разговор быстро закончится.
Но она, конечно, не отступила.
— Вот-вот, я тебе сразу говорила: нужно больше отдыхать. И… меньше упрямиться. Ты ведь хорошая девочка, Анютка, только характер несносный, будь мягче. Тогда всё будет хорошо.
Мягче? После того как моя жизнь превратилась в сплошное выживание?
— Спасибо за совет, — ответила я, стараясь говорить спокойно.
Свекровь улыбнулась, явно довольная, что её слова восприняли всерьёз. А у меня в голове уже зрели другие планы.
Несмотря на попытки сохранить спокойствие, мои нервы начали сдавать.
Я старалась переключиться на работу, на встречи с подругами, на хобби. Свекровь же превращала любое событие в повод для обсуждения.
Однажды я решила просто закрыться в спальне и включить музыку. Сергей снова ушёл на работу, и я наконец-то ощутила покой. Но ненадолго.
— Ты что, сегодня весь день ничего не будешь делаешь? — раздался голос из-за двери.
Я притворилась, что не слышу.
Музыка звучала громко, но не настолько, чтобы игнорировать стук. Спустя минуту дверь приоткрылась, и в комнату заглянула Людмила Петровна.
— Занята, да? Ну ладно, как закончишь отдыхать, мусор вынести нужно. Я тут порядок наводила, не могу смотреть на квартиру без слёз.
Вечером того же дня я впервые почувствовала вкус маленькой победы. Сергей вернулся с работы раньше обычного и сразу заметил, что я на взводе.
Мы разговорились на кухне, где Людмила Петровна нарезала салат.
— Ты выглядишь так, будто собираешься уйти в монастырь, — пошутил он, но взгляд был серьёзным.
— Серёж, я устала. Она… просто не даёт мне жить. Ты обещал поговорить с ней.
Людмила Петровна замерла на секунду и взглянула на нас через плечо.
— Это вы про меня? Что ж, если хотите, я могу и уйти. Только вот что скажут люди, когда сын выгонит родную мать на улицу.
— Никто вас не бросает. Но давайте будем честны: мы все устали. Может, пора уже начать искать новое жильё?
Она опустила нож и обернулась.
— Ты что, выгоняешь меня? Тебе не стыдно?
— Нет, я предлагаю компромисс. Для вашего же удобства.
Сергей молчал, явно не зная, на чью сторону встать. Людмила Петровна театрально вздохнула.
— Ну, если я так мешаю… Я подумаю. Только знайте: не всё в этой жизни делается ради удобства.
Последняя капля
Утро началось, как обычно, с негромкого бурчания кофемашины и скрипа стульев на кухне.
Свекровь, бодрая и собранная, уже заняла своё место у стола и перекладывала стопку белья из одной корзины в другую.
Я взглянула на это краем глаза, стараясь не начинать разговор, который грозил испортить мне настроение ещё до завтрака.
— Я тут подготовила вещи для стирки, — вдруг раздался её голос. — Посмотри, чтобы всё аккуратно сложилось, а то у тебя там всё вперемешку. И мои тоже постирай, только руками, в машинке они испортятся.
Я поставила чашку на стол.
— Ваши?
— Конечно, мои. Вон, в отдельной кучке. Трусы, кофточка… — Она произнесла это с таким видом, будто обсуждала прогноз погоды. — Ты же всё равно стираешь.
Это уже переходило все границы.
До этого момента я ещё как-то могла закрывать глаза на её «советы», вмешательства в личные дела, но это… нет. Это был переломный момент.
— Сами справитесь, — холодно сказала я, стараясь не сорваться.
Она взглянула на меня, прищурив глаза.
— У меня, между прочим, руки не для того, чтобы стирать вручную. Ты же хозяйка в доме, вот и занимайся.
Я медленно вдохнула, словно собираясь прыгнуть в ледяную воду.
— Я не ваша домработница, — отчеканила я. — И не обязана стирать ваши трусы. У нас есть стиральная машина. Включить её — не так сложно.
— А ты, значит, такая гордая? — в её голосе уже звучало раздражение. — Я тебе тут как кость в горле, да? Это твой дом, ты тут царица, а я так, приблудилась?
— Это наш дом. Мой и Серёжин. А вы тут, если честно, ведёте себя, как хозяйка. Даже не хозяйка, а диктатор.
Она вспыхнула. Лицо залилось краской, руки дрожали.
— Ну знаешь! Это я-то диктатор? Я жизнь прожила, семью подняла, сына вырастила, а теперь ты мне будешь указывать? — Она ударила ладонью по столу, словно ставила финальную точку в своём выступлении.
Я поднялась со стула и посмотрела ей прямо в глаза.
— Да, буду. Потому что я устала жить так. Я устала от вашего вмешательства, от вашей критики, от ваших вечных нравоучений. Если вы не можете уважать нас и наш дом, то переезжайте.
Сергей, который до этого молчал, наконец подал голос.
— Ты чего? Мы все просто должны привыкнуть друг к другу, вот и всё.
Я повернулась к нему, чувствуя, как злость бурлит во мне.
— Твоя мама считает нормальным раздавать приказы и требовать стирать её трусы? Ты вообще в какой момент решил, что это нормально?
Сергей открыл рот, чтобы что-то сказать, но Людмила Петровна его перебила.
— Сынок, не слушай её. Она просто капризная девчонка, которой всё не так. Вон, не успела пожить со свекровью, а уже всё не нравится. Как я могла подумать, что такая вообще станет тебе хорошей женой?
Её слова были последней каплей.
— Достаточно! — выкрикнула я. — Я не позволю вам так со мной разговаривать. Если вы не можете уважать меня, то тогда здесь вам места нет. И это окончательно.
Она смерила меня ледяным взглядом.
— А ты думаешь, что я сама хочу здесь жить? Ты думаешь, мне нравится терпеть твою несносную мo*ду каждый день?
Сергей встал, пытаясь как-то разрядить обстановку.
— Мам, Ань, прекратите! Это же глупо, вы обе…
Но я больше не могла терпеть его спокойствие.
— Ты либо решаешь проблему, либо я решу её сама. Только учти: если я уйду, то обратно уже не вернусь.
Людмила Петровна скрестила руки на груди, демонстрируя полное пренебрежение.
— Иди. Да кто ты такая? Мой Серёжа и без тебя прекрасно проживёт, — язвительно добавила она.
Переезд
На следующий день после той злополучной ссоры Сергей, видимо, решил, что пора спасать семью.
Он взял выходной на работе, сидел с телефоном и лихорадочно искал варианты съемного жилья для своей матери.
Людмила Петровна не комментировала происходящее, но ее ледяное молчание витало в квартире, как тяжёлое облако.
Она ходила по комнатам, цокая каблуками, будто желая своим видом показать, что всё это — трагическая ошибка, а она здесь — единственная пострадавшая.
Вечером Сергей наконец сел напротив неё.
— Мам, я нашел тебе квартиру. Уютная, в хорошем районе, недалеко от парка. Ты сможешь там спокойно отдыхать, заниматься своими делами.
Она подняла бровь, внимательно глядя на него.
— Значит, так ты благодаришь меня за всё? Выгоняешь? Да я на эти деньги могла бы и получше найти.
— Это временно. Пока не найдёшь что-то постоянное. Это лучший выход для всех нас, — пытался он говорить мягко, но его голос выдавал напряжение.
Она вздохнула, закатив глаза, и с явным неодобрением кивнула.
— Ну что ж. Раз уж вы так хотите избавиться от старой матери, что ж, уезжаю. Только учти, сынок, я это запомню.
Мы с Сергеем помогли ей упаковать и перевезти вещи. Она стояла в коридоре с гордо поднятой головой.
— Надеюсь, ты теперь счастлива. Поздравляю, получила то, что хотела.
Я ничего не ответила. Просто посмотрела ей вслед, когда она скрылась за дверью.
Она ушла, но её присутствие ещё долго будет отдаваться эхом в наших стенах.
Привет от свекрови
Когда в квартире воцарилась тишина, мы уселись с Сергеем на диван и несколько минут молчали.
Тяжесть последних месяцев никак не отпускала. Сергей, уставший и подавленный, обхватил голову руками.
— Аня, я не знаю, как мы дошли до такого… — начал он.
— Не думай об этом. Теперь всё позади.
Мы просидели так, наверное, минут двадцать, не проронив больше ни слова. В какой-то момент я встала, подошла к окну и вдохнула полной грудью.
На следующий день я решила наконец навести порядок в нашей спальне. Вспомнила, что давно не носила своё любимое платье.
Оно висело в чехле, дожидаясь какого-нибудь особенного случая.
Достала его и замерла. Гигантское чернильное пятно на моём белом платье.
