Один, два, три, четыре, пять, семь… Один, два, три, четыре…
Не знаю почему, но считая мысленно, я отвлекалась. Словно мозги бросали все свои силы на то, чтобы правильно считать и постараться не сбиться. И думать о том, что…просто не хотелось и не «моглось».
Хотя кого я обманываю. Очень даже «моглось»!
Я сидела на летней веранде и ждала его. Он приедет сегодня, я это точно знала! Не знаю, как и почему, может благодаря женской интуиции, но то, что он сегодня появиться здесь, в этом я была совершенно уверена.
И я ждала. Ждала его так, как и сотни, тысячи раз в нашей с ним семейной жизни.
Проблемы начались давно, где-то с год или чуть больше, когда мы стали жить с моими родителями. Переехали из города в районный поселок, когда родился сын. Мне было страшно оставаться с маленьким ребенком, а мама предложила пожить временно у них. Пока не научит, так сказать, всем премудростям начинающей мамочки, которой я стала.
Вот только правильно говорят, что нет ничего более временного, чем постоянное.
И мы стали жить-поживать и, как оказалось, проблем наживать.
Нет, мы не ругались с родителями или между собой. И вроде всё было хорошо, вот только я замечала, что мужу бывает иногда довольно не комфортно находиться в этом доме. Но молчала и не пыталась поговорить с мужем. Да и он молчал.
Мне было всё время некогда, да и не охота (что уж врать теперь самой себе). Постоянные хлопоты с ребенком, который очень много плакал и не «слезал» с рук, стирка, глажка пелёнок (тогда я ещё была противницей памперсов, наслушавшись советов мамы и бабушки, что для ребенка носить их постоянно вредно), готовка на всю нашу большую семью, огород летом и многое другое заставляло закрывать глаза на его недовольство от всей этой ситуацией в целом.
Близость с мужем у нас случалась очень редко. Так сказать, по праздникам. Мне не хотелось, и я считала, что муж должен довольствоваться теми разами, когда я ему разрешала прикасаться к своему телу.
Много раз он делал какие-то намеки на то, что нужно поговорить. Серьёзно поговорить. Вот только это были всегда только намеки, которые я предпочитала игнорировать и не замечать. А он, видимо, смотря на меня, практически всегда чем-то занимающейся — если не ребенком, то другими домашними делами, а вечером, когда я без сил падала на кровать — жалел меня или боялся поговорить на такую серьезную для него тему.
Все чаще у него возникали какие-то дела вне дома, придумывались различные предлоги, лишь бы только «свинтить» из дома. Работал он таксистом, так что постоянно был в разъездах. Дома появлялся только на обед, да и то не всегда. И с каждым разом совместные обеды становились всё реже и реже. Причина всегда одна — были клиенты, и он перекусил во время работы.
Всё чаще мне стали «доносить», что видели в его машине молоденьких девушек. А я уже не относилась к этой категории, как оказалось. Хотя в свои тридцать я выглядела так, что мне давали двадцать пять и это максимум. Хотя, кто его знает — может врали, делая как, им казалось, мне комплимент. Делали вроде приятное для меня, а оказывали «медвежью услугу».
Единственный, кто рубил правду-матку, была лучшая подруга, с которой мы дружили с седьмого класса, переведясь в один класс в одно время. И так как мы были новенькими, то сели за одну парту.
Именно она всегда тыкала меня лицом в то, что я изменилась внешне очень сильно. И притом, не в лучшую сторону. Пополнела и подурнела, как она выражалась, не жалея меня и уговаривая заняться уже своим видом. Предлагая записаться на аэробику и ходить вместе с ней, дойти до парикмахерской и привести уже мои волосы, которые я и забыла уже когда красила, в порядок.
Краситься?
Ну зачем мне дома наводить на лицо марафет?!
Одеваться нормально?
Да и в халате пробегаю весь день, ведь комфортно.
Уложить волосы?
Хвостик вполне даже удобен — ничего не мешает на лице.
Вот как-то так…
Когда я осторожно спрашивала мужа про девушек, он всегда говорил, что это клиентка. И ведь предъявить я ничего не могла. Как говориться, не пойман — не вор.
Всё чаще и чаще он не ночевал дома. То его смена, то коллега попросил заменить.
А потом… он сорвался, видимо, и исчез. Притом, даже уже не скрывая, что пьет где-то с друзьями в городе. А на заднем плане в телефоне слышаться мужской смех и женские голоса.
И вот я сижу на веранде, закрыв дверь в дом, и жду. Он появиться сегодня. Я это знаю! Чувствую!
За воротами раздается шум подъезжающей машины, наша собака начинает яростно лаять, хлопает дверь, машина уезжает и…
Тишина! Не хлопает калитка, собака замолкает, а больше никаких звуков не раздается.
Я медленно поднимаюсь и выхожу на улицу.
Он сидит за воротами на лавочке, которую мы каждое лето выносим сюда, и где вечером собираются мама, бабушка и соседки, чтобы посплетничать и обсудить знакомых. Наклонившись вперед, поставил локти на ноги и обхватив руками голову, смотрит куда-то вниз на траву.
Даже не поворачивает голову в мою сторону, когда я подхожу и сажусь молча рядом.
— Ответь мне лишь на один вопрос, — мой голос хриплый, словно я простужена и больна. — ОНА того стоила?
Он, не поднимая головы, произносит таким же хриплым, как и у меня, голосом:
— Нет…
Никаких оправданий или объяснений.
Пожалуй, впервые за всё время я услышала от него прямой и честный ответ.
Всего три буквы!
А сколько заключено в них смысла для меня…для нас с ним…
