Взамен Сергей подписывает отказ от претензий в мою пользу и подтверждает, что я вложила в эту квартиру свыше трёхсот тысяч гривен.
Документ оформлен официально у нотариуса, чёрным по белому. — Откуда у тебя такие деньги? — скептически спросил Сергей, прищурившись. — Первый взнос по ипотеке, ремонт кухни, новая сантехника, мебель для гостиной.
Хочешь, могу показать чеки?
Наступила гробовая тишина.
Сергей нервно переступал с ноги на ногу, Марина уже не выглядела такой уверенной. — Мама, скажи ей что-нибудь! — умоляла младшая сестра.
Но мама молчала, внимательно разглядывая свои руки.
Видимо, до неё наконец дошло, что дочь не глупа и не собирается просто так всё отдавать. — Ладно, — с трудом выдавил Сергей. — Завтра пойдём к нотариусу. — Сегодня.
Прямо сейчас.
Или я позвоню бабушке прямо при вас.
Мы отправились к нотариусу втроём — я, Сергей и мама в качестве свидетеля.
Марина осталась дома, пожаловалась на головную боль.
Пожилая нотариус в строгом костюме внимательно выслушала нас и приподняла брови. — Молодой человек, вы осознаёте, что признаёте вклад вашей супруги в размере трёхсот восьмидесяти тысяч гривен в ваше общее имущество? — Понимаю, — мрачно ответил Сергей, кивнув. — И обязуетесь выплатить эту сумму в течение года? — Да-да, всё понимаю.
Документ был составлен, подписан и заверен.
Я получила свою копию и с облегчением выдохнула.
Хоть что-то.
Обратно ехали в молчании.
Мама весь путь смотрела в окно.
У самого дома она вдруг повернулась. — Ты всё испортила, Ольга.
Теперь у Марины начнутся проблемы с деньгами. — Мам, ты серьёзно?
Я испортила? — Могла бы проявить понимание.
Сестра, всё-таки.
Я вышла из машины и хлопнула дверью.
В дом заходить не стала.
Позвонила подруге Татьяне. — Татьяна, можно переночевать у тебя? — Что случилось? — в голосе прозвучала тревога. — Расскажу при встрече.
Приеду через час.
Вещи собрала за двадцать минут.
Только самое необходимое — одежду, документы, ноутбук.
Остальное можно забрать позже.
Или вообще не брать.
Это уже не моё.
Когда я спускалась с двумя сумками по лестнице, на площадке появилась Марина. — Ольга, подожди. — Что ещё? — Ты правда будешь требовать деньги?
Нам же на ребёнка нужно копить. — Маринушка, а мне какое дело?
— Ты же сильная, ты справишься.
А я одна не смогу.
Я поставила сумки и внимательно посмотрела на младшую сестру. — Знаешь, что самое обидное?
Не то, что ты была с моим мужем.
Люди меняются, чувства проходят, это жизнь.
Обидно другое — ты даже не попросила прощения.
Ни разу.
Ты просто решила, что тебе можно, потому что ты младше, беззащитнее, «тебе нужнее».
И мама вас в этом поддерживает. — Но ведь я правда нужнее!
У меня будет ребёнок! — У меня тоже могли быть дети, Марина.
С Сергеем.
В той квартире, за которую я платила наравне с ним.
Но теперь я уже тридцать два, одна, без жилья и начинаю всё сначала.
А ты?
Ты получила готовое.
Марина прикусила губу. — Прости.
Я не хотела… — Хотела.
Именно хотела.
Вы все хотели.
Просто думали, что я промолчу.
Я подняла сумки и пошла вниз.
Больше не оборачивалась.
У Татьяны было тепло, уютно и пахло свежей выпечкой.
Она заварила крепкий чай, достала плед и внимательно выслушала всю историю, не перебивая. — Твоя мать — уникальный человек, — наконец сказала она. — Прости за откровенность. — Не извиняйся.
