Без скрытых слов.
Давайте откроемся и расскажем всё, что накопилось.
И начнём с чистого листа. — Правда? — с надеждой взглянула на нас Нина Васильевна. — Вы меня простите? — Не сразу, — ответил Игорь. — Понадобится время.
Но мы постараемся.
Ради Екатерины.
Ради папы.
Ради всех нас.
Я поднялась с места: — Тогда пора накрывать на стол.
Нас стало больше. — Я помогу, — встала Нина Васильевна. — Только теперь без советов и наставлений.
Просто как помощница.
Екатерина заглянула в дверь: — А можно нам с ребятами тоже помогать? — Можно, — улыбнулась я. — Зови всех.
Пока мы готовили стол, я размышляла о том, как странно устроена жизнь.
Иногда требуется потерять пять лет, чтобы понять простые истины.
О прощении.
О семье.
О том, что любовь важнее принципов.
Нина Васильевна больше не командовала.
Она тихо помогала, время от времени поглядывая на сына и внучку.
А они, по-видимому, тоже стали смотреть на неё иначе.
В полночь, под бой курантов, мы все собрались за столом.
И впервые за пять лет это был действительно семейный праздник.
После боя курантов Нина Васильевна достала из сумки ещё один свёрток: — Это настоящий подарок для Екатерины.
Я купила его давно, но всё никак не решалась принести.
В свёртке оказались ноты.
Старые, пожелтевшие временем. — Это были ноты твоего папы.
Он занимался музыкой в детстве, — объяснила она. — Я нашла их, разбирая вещи в старом доме.
Екатерина аккуратно перелистывала страницы: — Здесь пометки карандашом. — Да, это писал папа.
Он был очень усердным учеником.
Игорь подошёл к дочери, заглянул в ноты через её плечо: — А я и не знал, что отец играл. — После нашего развода он бросил, — тихо произнесла Нина Васильевна. — Продал пианино в городе, а старое оставил в Коблево.
Сказал – пусть ждёт следующего поколения. — И вот оно дождалось, — улыбнулась Татьяна. — Екатерина ведь у нас тоже музыкант. — Я не музыкант, — смутилась Екатерина. — Просто учусь. — Между прочим, — вмешался Алексей, муж Татьяны, — дом в Коблево – отличное место для летнего отдыха.
Если привести его в порядок.
Игорь задумчиво кивнул: — Нужно будет съездить посмотреть.
Весной, когда потеплеет. — Я могу показать дорогу, — осторожно предложила Нина Васильевна. — Если вы не против.
Я заметила, как муж и дочь переглянулись.
Екатерина чуть кивнула. — Хорошо, — сказал Игорь. — Съездим вместе.
Дети уже начали клевать носами за своим столом.
Татьяна начала собираться: — Нам пора.
Спасибо за вечер.
Он получился… особенным.
Когда гости ушли, Нина Васильевна тоже стала собираться: — Я вызову такси. — Подождите, — вдруг обняла бабушку Екатерина. — Спасибо за ноты.
И за рассказ про дедушку.
Я увидела, как задрожали руки свекрови, и как она нежно обняла внучку в ответ. — Может, останетесь? — неожиданно предложила я. — На диване постелим. — Нет, милая, — покачала головой Нина Васильевна. — Всему своё время.
Я и так сегодня много на вас навалила.
Давайте потихоньку.
Шаг за шагом.
Уже на пороге она обернулась: — Можно я иногда буду звонить?
Просто узнавать, как дела? — Можно, — ответил Игорь. — Только без сюрпризов.
Без самостоятельных инициатив. — Обещаю.
Когда она ушла, мы втроём сели на кухне.
Перед нами лежали письмо от дедушки, старые ноты и фотография маленького Игоря на крыльце коблевского дома. — Знаете, — задумчиво произнесла Екатерина, — это самый необычный Новый год в моей жизни.
Я получила сразу и бабушку, и дедушку.
Пусть одного только в письмах. — Как думаете, у нас получится? — спросил Игорь. — Начать сначала? — Удастся, — я взяла его за руку. — Теперь мы понимаем главное – нельзя держаться за обиды важнее, чем за семью.
