Я вздрогнула — это, наверное, Татьяна с семьёй. — Я открою дверь, — сказала Екатерина и поспешила в прихожую.
Спустя минуту в кухню вошла моя сестра.
Она замерла на пороге, заметив Нину Васильевну: — Ой.
За ней показался её муж Алексей с детьми — десятилетним Максимом и восьмилетней Аней. — Проходите, — я попыталась улыбнуться. — У нас здесь неожиданные гости. — Вижу, — ответила Татьяна. — Здравствуйте, Нина Васильевна. — Здравствуй, Татьяночка, — свекровь начала доставать из пакета новые подарки. — А это ваши детки?
Как же они выросли! — Пять лет прошло, — отметила Татьяна.
Игорь всё ещё держал в руках конверт от отца: — Мам, ты говорила — там завещание? — Да.
Он оставил тебе дом.
Тот самый, в Коблево.
Где ты родился.
Мне был знаком этот дом.
Игорь показывал фотографии — старый деревянный дом на берегу реки.
Там прошли первые пять лет его жизни.
До того, как отец ушёл. — И ещё письмо.
Он написал его, когда узнал о болезни.
В нём много слов о своей вине.
О том, как он хотел бы всё исправить. — Почему он сам не пришёл? — тихо спросил Игорь. — Боялся.
Как и я боялась.
Все эти годы собиралась прийти, но боялась.
А потом пришло это письмо, и я поняла — больше нельзя бояться.
Нельзя повторять чужих ошибок. — А что там про меня? — поинтересовалась Екатерина. — Вы сказали, есть что-то для меня.
Нина Васильевна вынула из конверта сложенный листок: — Твой дедушка очень хотел тебя увидеть.
Он следил за твоей жизнью через соцсети.
Знал, что ты занимаешься музыкой, ходишь в театральный кружок.
И оставил тебе кое-что.
Она протянула Екатерине маленькую фотографию: — Это твой папа в твоём возрасте.
Он стоит на крыльце того самого дома.
А за его спиной — пианино.
Старое, но очень хорошее.
Оно до сих пор там.
Дедушка писал, что хотел бы передать его тебе.
Екатерина взяла фотографию.
На ней был худой мальчик, удивительно похожий на неё.
Татьяна тихо сказала: — Дети, идите в комнату, поиграйте.
Нам нужно поговорить.
Когда дети ушли, она повернулась к Нине Васильевне: — Знаете, я всегда думала, что вы поступили ужасно.
Но сейчас смотрю на вас и понимаю — вы действительно изменились. — Изменилась, — кивнула свекровь. — Знаете, что самое страшное?
Когда осознаёшь, что твои принципы, твоя правда стоили тебе семьи.
Я ведь была уверена, что имею право забрать Екатерину.
Что лучше знаю, как с ней обращаться.
А потом пять лет прожила одна.
И каждый день думала — а была ли эта правда настолько важна, чтобы потерять сына и внучку?
Игорь наконец развернул письмо: — Здесь две страницы. — Читай, — тихо сказала я. — Это твоё письмо.
Он стал читать.
По его лицу было видно — там непростые слова.
Когда он дочитал до конца, его глаза блестели от слёз. — Он пишет, что следил за моей жизнью.
Знал о свадьбе, о рождении Екатерины.
Хотел прийти много раз, но не мог преодолеть свой стыд.
А потом уже стало слишком поздно.
В комнате воцарилась тишина.
За окном уже темнело.
До Нового года оставался всего час. — Знаете что, — вдруг произнесла Татьяна. — Давайте все вместе встретим Новый год.
Только честно.
