В то январское утро Сергей, как обычно, приехал на работу к девяти. Поздоровался с охранником дядей Колей, поднялся на свой четвёртый этаж.
В кабинете привычно пахло кофе – это Михалыч, сосед справа, всегда заваривал себе крепкий, с корицей. Обычный день, каких было уже больше двадцати лет в этой строительной компании…
«Доброе утро, Сергей Андреевич!» – голос Ольги застал его врасплох, когда он разбирал бумаги. Она стояла в дверях, улыбаясь той самой улыбкой, от которой у него почему-то начинало щемить в груди. Три месяца назад, когда она пришла в их отдел, он и подумать не мог, что всё так обернётся.
Каштановые волосы забраны в небрежный пучок, лёгкий макияж, светло-голубая блузка… Господи, почему он вообще замечает эти детали? Ведь дома ждёт Наташа – единственная женщина, которую он любил все эти годы.
– Сергей Андреевич, поможете с расчётами? Никак не могу разобраться с этой спецификацией… – Ольга присела на краешек его стола, слегка наклонившись. От неё пахло какими-то цветами – нежно, едва уловимо.
– Конечно, давай посмотрим, – он старался говорить как можно более официально, но её близость заставляла сердце биться чаще.
Вечером, открывая дверь квартиры, Сергей почувствовал знакомый запах пирогов. Наташа пекла их всегда по пятницам – с капустой, его любимые. Двадцать лет одни и те же пироги, один и тот же день недели… Почему раньше это казалось таким уютным, а теперь немного давит?
– Ты поздно, – Наташа встретила его в прихожей. В глазах – затаённая тревога, которую он научился замечать в последнее время. – Что-то случилось на работе?
– Да нет, обычный день… – солгал он, снимая ботинки. – Просто много дел накопилось.
Ужинали молча. Наташа изредка поглядывала на него, но ничего не спрашивала. Только морщинка между бровей стала глубже, да пальцы нервно крошили хлеб. Раньше они всегда обсуждали за ужином свой день, делились новостями, строили планы на выходные… Когда это изменилось?
Ночью Сергей долго лежал без сна. За окном падал снег – крупными, тяжёлыми хлопьями. Наташа тихо посапывала рядом, закутавшись в одеяло. Он смотрел на её родное лицо, освещённое уличным фонарём, и думал о том, как странно устроена жизнь.
Вот живёшь себе, всё вроде понятно и правильно. А потом появляется кто-то… и начинает рушиться то, что строил годами.
Телефон тихо звякнул – сообщение. «Спокойной ночи, Сергей. Спасибо за помощь сегодня…» Ольга. Он не стал отвечать, только перевернулся на другой бок.
Но заснуть не мог ещё долго – всё думал о том, как незаметно можно заиграться, даже не желая этого. Как легко перейти ту грань, за которой начинается предательство – пусть пока только в мыслях…
Февраль выдался промозглым, с колючим ветром и серым небом. Сергей всё чаще задерживался в офисе допоздна – вроде бы по работе, но в глубине души понимал: дело не только в ней.
Ольга словно специально выбирала это время для разговоров. Однажды вечером, когда за окном уже стемнело, а в офисе остались только они вдвоём, всё изменилось.
– Сергей… – она присела на край его стола, как обычно. Но что-то было не так. В голосе появились новые нотки – решительные, тревожные. – Нам нужно поговорить.
Он поднял глаза от монитора. Тусклый свет настольной лампы отбрасывал причудливые тени на стены кабинета.
В этом полумраке лицо Ольги словно светилось изнутри – глаза лихорадочно блестели, щёки порозовели, а приоткрытые губы чуть подрагивали. Сергей невольно отметил, как красива она в этот момент, и тут же мысленно одёрнул себя.
– Я больше не могу молчать… – её голос звучал глухо, надтреснуто, будто ей не хватало воздуха. – Неужели ты не чувствуешь? Между нами… это притяжение, эта химия. Я замечаю каждый твой взгляд, каждое случайное прикосновение. Ты вздрагиваешь, когда я рядом…
Сергей почувствовал, как по спине пробежал неприятный холодок – не от волнения или предвкушения, а от какого-то первобытного страха.
Он физически ощутил, как рушится та безопасная дистанция, которую он так старательно выстраивал все эти месяцы. В горле пересохло, а в висках застучала тревожная мысль: «Нет, только не это. Пожалуйста, не надо…»
– Оля, послушай…
– Нет, это ты послушай, – она придвинулась ближе. – Я вижу, как тебе тяжело дома. Каждый раз, когда ты говоришь о жене, в твоих глазах столько усталости… Разве ты не заслуживаешь большего? Разве не имеешь права на настоящее счастье?
В приоткрытое окно ворвался порыв ветра, всколыхнув бумаги на столе. С улицы доносился приглушённый шум вечернего города. Сергей машинально крутил на пальце обручальное кольцо – простое, чуть потёртое за двадцать лет, с едва заметной гравировкой внутри: «Вместе навсегда». Наташа настояла на этой надписи, а он тогда только посмеивался над её романтичностью…
– Мы ведь могли бы быть такими счастливыми, – Ольга придвинулась ближе, её рука легла на его плечо. От этого прикосновения он вздрогнул, как от удара током. – Никто ничего не узнает. Это будет только наше… – её шёпот обжигал кожу. – Просто представь, какой яркой могла бы стать твоя жизнь…
В этот момент его телефон вдруг засветился – на экране появилась летняя фотография. Они с Наташей в их старом саду, солнечные блики путаются в её седеющих волосах, на его голове съехавший набок венок из полевых цветов.
Он помнил тот день до мелочей – как пахла спелая вишня, как Наташа, смеясь, кормила его ягодами прямо с ветки, как потом они сидели в беседке, и она, по привычке хмурясь, вытаскивала занозу из его ладони… «Наташа» – мигало на экране, и это простое имя вдруг обожгло его стыдом.
– Не бери трубку, – прошептала Ольга, накрывая его руку своей. – Просто побудь со мной…
Звонок оборвался. Через минуту пришло сообщение: «Сережа, ты сегодня придёшь к ужину? Я приготовила твой любимый плов…»
Такой простой вопрос. Такая привычная забота. А у него внутри всё переворачивалось от осознания того, как близко он подошёл к краю.
Домой Сергей вернулся поздно. Наташа уже спала – или делала вид, что спит. На кухне его ждал остывший ужин, заботливо накрытый полотенцем. Он смотрел на эту простую картину – тарелка с пловом, хлеб, огурцы из той самой бочки, что они солили вместе осенью… И впервые за долгое время ему стало по-настоящему страшно. Страшно от того, как легко можно разрушить то, что строилось годами. Как просто потерять самое важное, погнавшись за миражом.
Той ночью он опять не мог заснуть. Лежал, слушая дыхание жены, и думал о том, сколько всего их связывает. Не просто быт и привычка – целая жизнь, построенная вместе. Первая квартира, рождение сына, болезнь Наташиной мамы, когда они по очереди дежурили в больнице… Разве можно это предать?
А на телефоне мигало непрочитанное сообщение от Ольги: «Подумай о нас. О том, какими мы могли бы быть вместе…»
– Не бери трубку, – Ольга накрыла его руку своей. – Забудь обо всём…
Сергей резко отстранился, будто её прикосновение обожгло его. В голове вдруг прояснилось, словно порыв свежего ветра разогнал туман. Он посмотрел на женщину перед собой – красивую, желанную, но… чужую. Абсолютно чужую.
– Знаешь, Оля… – его голос прозвучал неожиданно твёрдо. – Ты говоришь о счастье. А я вот думаю – что это такое? Может, это не бабочки в животе и не сумасшедшая страсть?
Он встал из-за стола, подошёл к окну. Вечерний город расстилался перед ним морем огней, в стекле отражалось его собственное лицо – усталое, растерянное, но уже точно знающее, что делать.
– Счастье – это когда просыпаешься среди ночи и первым делом проверяешь, не замёрзла ли жена. Когда варишь ей кофе по утрам, хотя она говорит, что сама справится. Когда вместе переживаете потери, болезни, неудачи… – он повернулся к Ольге. – Когда знаешь каждую морщинку на любимом лице и понимаешь – они появились, потому что вы вместе прошли через все эти годы.
– Но разве тебе не хочется чего-то… нового? – в её голосе звучала почти детская обида. – Разве не скучно жить по привычке?
Сергей горько усмехнулся: – Знаешь, что самое забавное? Я ведь правда начал сомневаться. Загляделся на блестящую обёртку, забыв о том, что внутри. А внутри – пустота. Красивая, яркая, но пустота.
Он решительно взял телефон, нажал кнопку вызова. Гудки отдавались в висках стуком собственного сердца.
– Оль, хватит. Я женат и люблю свою жену, – эти слова вырвались сами собой, просто и естественно. – И знаешь что? Я действительно счастлив. Просто забыл об этом на какое-то время.
Наташа ответила после третьего гудка. В трубке зазвучал родной голос, чуть встревоженный: – Серёж? Ты где?
– Еду домой, родная. Уже еду домой…
Выходя из кабинета, он не оглянулся. За спиной послышался тихий всхлип, но это уже не имело значения. Впереди был долгий разговор с женой – честный, может быть, болезненный, но необходимый. Потому что настоящее счастье строится на правде, какой бы горькой она ни была.
Дорога домой никогда не казалась такой длинной. Сергей ехал медленно, вглядываясь в мокрый от дождя асфальт и собираясь с мыслями. Он понимал – сейчас решается судьба их брака, и всё зависит от того, найдёт ли он правильные слова.
Наташа ждала его на кухне. Перед ней стояла чашка остывшего чая, в воздухе ещё витал запах плова. Она подняла глаза – усталые, будто выцветшие от бессонных ночей.
– Нам нужно поговорить, – Сергей сел напротив, через стол протянул руку и накрыл ею ладонь жены. – Только прошу, дослушай до конца.
Он говорил долго. О том, как незаметно начал отдаляться, как позволил чужому вниманию вскружить голову. О своих сомнениях и метаниях. О том, как сегодня вдруг с пронзительной ясностью понял – едва не разрушил самое дорогое, что у него есть.
– Я не хочу оправдываться, – его голос дрогнул. – Просто хочу, чтобы ты знала – ничего не было. Но могло быть… если бы я вовремя не очнулся.
Наташа молчала, только крепче сжимала его руку. По её щекам катились слёзы – беззвучно, одна за другой.
– Я ведь всё видела, – наконец прошептала она. – Как ты изменился, как стал задерживаться на работе… Думала – может, разлюбил? Может, надоела старая жена с её вечными пирогами и разговорами о давлении?
– Господи, Наташка… – он пересел к ней, обнял за плечи. От неё пахло домом – травяным чаем, пловом и той особенной теплотой, которую не передать словами. – Ты же для меня – всё. Слышишь? Просто я… заблудился немного. Но теперь вернулся.
Они проговорили до рассвета. Вспоминали, как познакомились на свадьбе общих друзей, как он три месяца добивался её внимания. Как жили первое время в крошечной съёмной квартирке, где из мебели были только матрас и старый бабушкин сервант. Как радовались рождению сына, как вместе справлялись с его болезнями и капризами…
– Помнишь, как ты меня учила пелёнки складывать? – усмехнулся Сергей. – Я же как медведь был – всё комком получалось.
– Зато теперь любому молодому папаше фору дашь, – она впервые за вечер улыбнулась, и от этой улыбки у него защемило сердце.
Утром он проснулся от запаха свежего кофе. Наташа стояла у плиты, что-то напевая. В её волосах блестела седина, на лице притаилась грусть – но это было его, родное до последней чёрточки лицо.
– Я взял отгул сегодня, – Сергей обнял её сзади, уткнулся носом в макушку. – Поехали на дачу? Там сейчас яблони цветут…
– А как же работа? – она чуть напряглась в его руках.
– К чёрту работу. Я уже написал заявление о переводе в другой отдел.
Наташа повернулась к нему, внимательно вгляделась в лицо: – Это из-за… неё?
– Это из-за нас, – твёрдо ответил он. – Я больше не хочу рисковать тем, что действительно важно.
Через неделю Ольга уволилась. Говорят, нашла работу в другом городе. А Сергей… Он каждый вечер возвращался домой ровно в семь, привозил Наташе её любимые пионы и подолгу рассказывал, как прошёл день.
Постепенно морщинка между её бровей разгладилась, а в глазах снова появился тот особенный свет, который он когда-то чуть не потерял.
Вечерами они часто сидели на балконе, пили чай и молчали. Им больше не нужны были слова – хватало тепла сплетённых рук и понимания, что самое главное счастье – это возможность быть рядом. Просто быть рядом, несмотря ни на что.
