Сайт для Вас!
— Открывай! Мы знаем, что ты дома!
Тамара застыла в узкой прихожей своей однокомнатной квартиры, крепко удерживая телефон у груди. Голос Игоря за дверью звучал хрипло и требовательно — именно так он кричал на неё в детстве, когда она случайно разбивала чашку или приносила четвёрку вместо пятёрки.
Бах! Бах! Кулак стучал по железной двери, вызывая дрожь у висевшей на гвоздике ключницы. Соседи наверняка уже прижимались к глазкам.
На экране телефона светилось мамино сообщение: «Ты разрушила семью. Мы такого от тебя не ожидали».Туры для семейного отпуска
— Тамара! — теперь уже кричала Ольга. — Что же ты творишь? Совсем с ума сошла?
Тамара провела дрожащими пальцами по экрану, перечитывая послание. В горле стоял комок. Взгляд был твёрдым, но губы непроизвольно дрожали.
— Зато теперь я знаю, чего от вас ждать, — прошептала она в пустоту своей квартиры.
Стук усилился. Дверь дрожала от ударов. А Тамара всё стояла и размышляла о том, как сильно изменилось всё всего за пару недель.
Две недели назад Тамара ещё верила, что семья — навсегда.
Она находилась в прихожей родительской трёшки, снимая мокрые сапоги после слякоти. Те же самые обои, что клеили пятнадцать лет назад, с выцветшими розочками. На тумбочке лежали счета за коммунальные услуги, которые она собиралась оплатить завтра через банковское приложение.
— Тамар, уберёшься в гостиной? — выглянула из кухни Ольга, вытирая руки полотенцем. — Спина у меня заболела. — Конечно, мам. Семь лет подряд — одна и та же история. Приезжает на выходные, привозит продукты, лекарства Игорю от давления, занимается бытовыми делами. Владимир появляется изредка — поесть маминых котлет и занять денег до зарплаты, которой чаще всего нет.Туры для семейного отпуска
Тамара привычно включила пылесос, потом взялась за полки. Все те же книги, старые фотографии в рамках, открытки с прошлого века. Она двигалась быстро, почти машинально — знала, где что лежит и что нельзя трогать. Но когда потянулась за стопкой журналов на полке между фотоальбомами и старыми документами, из-под них выпала тонкая папка.
Прозрачный пластик, сероватые края. Тамара собиралась убрать её обратно, но на пол упал лист бумаги. Аккуратно сложенный, напечатанный. Она подняла его и прочитала.
Завещание.
Первым взгляд упал на имя брата. Владимиру — всё.
«Всё недвижимое имущество, включая квартиру по адресу… дачный участок… автомобиль… завещаю сыну Владимиру Геннадьевичу». Тамара прочла строчку трижды. Потом повторила ещё раз.
Про себя — лишь в самом конце: «С любовью к обоим детям».
— Это… что это такое? — выдохнула она тихо.
Опустившись на стул Игоря, не выпуская из рук документ, Тамара осознавала: квартира, в которой она выросла, дача, где проводила каникулы — всё оставлено Владимиру. Тому, кто вспоминает о родителях лишь в моменты своих трудностей.,— Тамар, чайник уже закипел! — окликнула Ольга из кухни.
— Сейчас, — ответила она.
Но не пошла.
Осталась на месте. Уставилась на стену, где висела её грамота за олимпиаду по литературе — рядом с детским рисунком Владимира. В их квартире они всегда находились рядом. Только теперь — не на равных условиях.
Тамара вошла на кухню, сжав в руках завещание. Ольга разливала кипяток в чашки с золотистым кантом. Те самые, что откладывали «на случай гостей». Игорь, как обычно, сидел у окна, в очках, держа в руках свежую газету и бормоча что-то о ценах на сахар.
— Пап, — голос вышел тише, чем она ожидала. — Что это?
Игорь отложил газету, посмотрел на бумагу. Мама повернулась, поставила чайник на подставку.
— Значит, нашла, — кивнул Игорь. — Я думал, спрятал получше. — И это всё? — Тамара положила завещание на клеёнку рядом с сахарницей. — Просто «нашла»?
Ольга подошла ближе, села рядом, словно пытаясь смягчить атмосферу тёплым тоном:
— Тамар, ты же понимаешь. У тебя всё есть: квартира, стабильная работа, зарплата. А Владимир… ему куда идти?
— Куда? Работать! — воскликнула Тамара. — Ему уже тридцать. И он не инвалид!
— Тамариш, не начинай, — вмешался Игорь, не поднимая глаз. — Ты у нас сильная. Умная. Мы всегда это понимали. А он… он ведь другой, не такой как ты.
— А вы хоть раз спрашивали, как мне? — голос Тамары дрогнул. — Кто платит ваши счета? Кто разбирается с аптекой и врачами? Кто приходит, когда температура, давление, или «интернет сломался»?
— Не кричи, — резко сказала Ольга. — Мы тебя воспитали, кормили…
— И его тоже! Но у него каждый раз выходило «не так». Пять работ за семь лет — это не поиск, это бегство. И вы всё это время — за него. А мне — «справишься».
Тамара встала, опрокинув стул:
— Но почему я должна содержать вас, а наследство получает он?
На мгновение воцарилась густая тишина.
— Знаете, мне казалось, что в семье счёт не ведут. Что помощь — это дар любви, а не из-за того, что кто-то «не такой». Но, видимо, я ошибалась. Ольга отвернулась, словно собиралась что-то сказать, но передумала. — Всё. Хватит, — сказала Тамара. — Разберётесь сами.
Выходя из квартиры, она ощутила странное облегчение. Как будто что-то отпустило.
Две недели Тамара жила в необычной тишине. Никто не звонил, не просил забежать в аптеку или перевести деньги на карту. Она купила кофе в зернах. Тот самый, мимо которого раньше проходила, вздыхая: «не сейчас». А теперь — сейчас.
В субботу утром, точно по будильнику, пришло сообщение от Игоря:,«Взносы на ЖКХ необходимо внести до пятнадцатого числа. Оплатишь?»
Тамара сидела за столом с чашкой кофе и подрумяненными тостами. Она прочитала сообщение, положила телефон рядом, намазала тост маслом и допила кофе.
Затем отправила ответ: «Пусть Владимир займётся этим. Теперь это его квартира».
Через несколько минут телефон зазвонил. Сначала позвонила мама:
— Что ты задумала, Тамариш? — голос дрожал, переходя от просьбы к упрёку. — Ведь это же твой отец! Ты совсем ослепла? Тамара ответила кратко: «Разберитесь между собой». И сбросила звонок.
Потом позвонил Владимир.
— Тамар, ну почему так… — пробормотал он. — Ольга и Игорь не хотели тебя задеть… Сброс.
Третий звонок — Игорь:
— Ты всерьёз? Оставить семью из-за пустяков? Тамара выключила звук и убрала телефон в ящик стола.
В воскресенье они собрались все вместе. Тамара наблюдала через дверной глазок знакомые лица — Ольга с покрасневшими от слёз глазами, Игорь с каменным выражением, Владимир, который переминался с ноги на ногу и опускал взгляд в пол.
— Открывай! — стучал Игорь. — Надо поговорить!
Она приоткрыла дверь на цепочке.
— Общайтесь отсюда.
— Ну что ты… — мама пыталась заглянуть в щель — Ты всегда была… добрая и понимающая.
— Мы же семья… — вмешался Владимир. — Неужели из-за какой-то бумажки…
— О какой бумажке ты говоришь? — внутри Тамары всё вскипало. — Это завещание, Владимир. Документ, где ясно написано, кто для родителей важен, а кто нет.
— У тебя же всё есть! — повысил голос Игорь. — Квартира, работа! Мы просто хотели поддержать Владимира!
— Тогда помогайте без меня, — кивнула она и закрыла дверь.
Понедельником утром Тамара за чашкой кофе открыла социальные сети и увидела пост:
«Я не воспитывала дочь, чтобы встречать старость в одиночестве. Видимо, ошибалась в человеке. Когда родители нуждаются в поддержке, настоящие дети не отворачиваются. А эгоисты проявляют своё настоящее лицо.»
Под постом — десятки комментариев от маминых подруг: «Ужас какой», «Молодёжь нынче совсем нечувствительная», «Держись, Надюша».
Тамара поставила чашку на подоконник. Через час появился пост от Владимира — о семейных ценностях и сестре, которая «забыла, откуда она родом». Игорь ограничился репостом с комментарием: «В трудную минуту узнаёшь настоящих людей».,Телефон не прекращал вибрировать от сообщений. Тётя Наташа спрашивала: «Тамар, что случилось?» Коллега по работе интересовалась: «Ты в порядке?» А соседка на лестничной площадке многозначительно приветствовала её в подъезде.
К вечеру Тамара осталась одна в квартире и уставилась в экран ноутбука. Курсор мигал в пустом окне для нового поста. Хотелось промолчать, переждать моменты. Но внутри всё кипело.
Она взялась за клавиатуру и начала писать:
«Семь лет я оплачивала счета родителей. Семь лет закупала продукты, покупала лекарства, решала бытовые вопросы. И случайно узнала о завещании — всё имущество отходит брату. На свой вопрос «почему?» услышала: «У тебя всё есть, а он не справится». Теперь я — эгоистка, потому что устала быть удобной. Не судите, не побывав на моём месте.»
Тамара перечитала написанное несколько раз. Ни капли лжи. Ни единого оскорбления. Только честность.
Она нажала «Опубликовать».
Спустя минуту появились первые комментарии поддержки. Люди делились похожими историями. Оказалось, таких детей, на которых удобно было опираться, много.
Впервые за месяц Тамара ощутила, что она не одна.
Телефон не переставал подавать знаки — уведомления приходили одно за другим: комментарии, личные сообщения, репосты. Тамара устроилась на диване и листала нескончаемую ленту откликов.
«Девочка, ты молодец! Я сама так поступила с моим Сергеем-тунеядцем», — писала незнакомка с аватаркой кота. «Родители сами виноваты. Не стоило так явно показывать предпочтения», — отвечал мужчина средних лет. Но находились и другие мнения: «Как можно бросать стариков? Это бессердечность». Тамара отложила телефон, заварила чай. Телефон завибрировал снова. Это было сообщение от тёти Наташи, маминой сестры: «Тамарочка, наконец-то ты за себя постояла. Давно пора.»
Далее пришло сообщение от бывшей одноклассницы: «Видела твой пост. Держись, ты всё делаешь правильно.»
Потом — от Игоря: «Ты предательница. После всего, что мы для тебя сделали.»
От Владимира: «Ты просто завидуешь. Всегда завидовала, что меня больше любят.»
Тамара долго смотрела на эти сообщения. Затем последовательно внесла обоих в чёрный список. Мамин номер она заблокировала ещё накануне.
— Хватит, — прошептала она в пустой комнате.
Она достала из холодильника торт — тот, что позволяла себе только в праздники. Сегодня был её праздник. Начало новой жизни.
Месяц пролетел незаметно. Тамара сидела на балконе. На столе лежала раскрытая книга — впервые за долгое время у неё появились силы читать.
Квартира была окутана вечерними тенями. На кухне мягко шумел холодильник, на подоконнике уже рос фикус — недавнее приобретение. В соседней квартире звучала тихая мелодичная музыка. Где-то внизу лаяла собака, хлопнула дверь подъезда. Обычные звуки обычного вечера.
Телефон молчал уже неделю. Никто не звонил с просьбами, не просил в долг, не жаловался на здоровье.
— Я научилась говорить «нет», — произнесла Тамара вслух, удивляясь, насколько приятен был звук собственного голоса. И это приносило ей покой.
