Диагноз подтвердился — бредовое расстройство с навязчивой идеей преследования.
Алексей находился в кабинете у главного врача, выслушивая рекомендации: — Вашей матери потребуется длительное лечение.
Состояние серьёзное, однако при правильном подходе возможны улучшения… — Как долго это может занять? — он потёр виски. — Минимум шесть месяцев.
Затем последует поддерживающая терапия. — Если она откажется? — В её случае лечение обязательно.
Она представляет угрозу для себя и окружающих.
В коридоре ожидала Людмила. — Как она? — сжала крепко руку мужа, спросила она, когда Сергей вышел из кабинета. — Плохо! — он покачал головой. — Врачи утверждают, что всё началось задолго до этого!
Просто мы не замечали симптомов!
Хотя она уже провела здесь месяц, но это мало что изменило… В общем, там сплошной нервный срыв… Через неделю после всего этого они вышли прогуляться после работы, заодно забрать дочку из детского сада.
Осенний ветер гонял последние листовки, чудом уцелевшие после той истории. — Знаешь… — Алексей остановился. — Мне всё время кажется: может, я действительно плохой сын? — Нет! — Людмила повернула его к себе. — Ты защищал свою семью!
Свою дочь! — Но она же моя мама… — Которая нуждается в помощи!
И ты уже организовал эту помощь не в первый раз!
В этот момент зазвонил телефон.
Номер клиники. — Да? — Алексей напрягся. — Что случилось? — Ваша мать… — голос медсестры дрожал. — Она сбежала! — Как?! — он схватил Людмилу за руку. — Когда? — Час назад!
Во время прогулки!
Мы уже вызвали полицию… — Еду! — он бросился к машине. — Людмила, срочно забери Настю из сада! — Уже звоню! — она достала телефон.
Через полчаса они прибыли в клинику.
Полиция опрашивала персонал, просматривала видеозаписи. — Вот здесь она перелезла через забор! — показывал охранник. — Необыкновенная ловкость для её возраста! — Куда она могла направиться? — спросил следователь. — Домой! — твёрдо ответил Алексей. — К нам или к себе! — Проверяем все адреса… — Настя у моей мамы!
Они в безопасности! — позвонила Лена мужу.
Алексей кивнул, пробормотал жене «угу», а в голове крутились слова матери: «Я найду способ!
Я уже нашла!» — Нужно проверить детский сад! — внезапно сказал он. — Она может пойти туда! — Почему? — следователь поднял бровь. — Потому что там она в последний раз видела внучку!
Они помчались к саду.
Издали заметили знакомую фигуру у ворот. — Немедленно отдайте мне мою внучку! — кричала Тамара Сергеевна через забор, в который её не пускали. — Вы не имеете права скрывать её от родной бабушки! — Мама… — Алексей медленно подошёл к ней. — Пойдём домой… — А, пришёл!
Где Настя?
Куда вы её спрятали? — обернулась женщина, в глазах которой светилось безумие. — Тебе нужно вернуться в больницу… — он протянул руку. — Пожалуйста… — Нет! — она отшатнулась. — Я обязана спасти её!
Должна забрать!
Санитары осторожно приближались сзади.
Тамара Сергеевна заметила их и вдруг успокоилась: — Хорошо, сынок.
Ты прав.
Я пойду.
Она сделала шаг к Алексею… и внезапно рванулась в сторону.
Но санитары были начеку. — Предатели! — кричала она, пока её усаживали в машину. — Все предатели!
Алексей смотрел вслед удаляющейся машине.
Где-то глубоко внутри он осознавал: это конец.
Конец его прежней жизни, прежних отношений с матерью.
И начало чего-то нового — сложного, болезненного, но необходимого.
Ведь если её сейчас не изолировать, кто знает, что ещё может случиться?
Как бы он ни хотел, чтобы мать вновь стала нормальной — это уже не зависело от него…
