То одно, то другое.
Дмитрию требовались деньги на хоккей, Марина просила на танцы.
Опять выросли коммунальные платежи.
Машина сломалась, на ремонт ушло сорок тысяч.
И понеслось.
Ольга слушала невнимательно, кивала и соглашалась.
Владимир молчал, сосредоточенно жевал.
Алексей пытался сменить тему на что-то нейтральное — о фильмах, о новостях, но Татьяна возвращала разговор к деньгам, к трудностям, к несправедливостям жизни. — Вам легко говорить, — заметила она в какой-то момент, — у вас квартира почти выплачена, машина новая.
А мы всё ещё платим ипотеку.
Ольга сжала зубы.
Они платили ипотеку, потому что купили трёшку в центре, хотя могли бы обойтись двушкой на окраине.
Машина у них была японская, десятилетняя, которую Владимир менять не хотел, гордясь, что она «не ломается».
А о том, что Ольга с Алексеем работали не покладая рук, откладывая каждую копейку, Татьяна предпочитала не вспоминать.
После горячего — курица действительно оказалась отличной — Ольга извинилась и направилась в ванную.
Умывшись холодной водой, она взглянула в зеркало.
Лицо уставшее, под глазами тени.
Нужно взять отпуск в январе, хотя бы на неделю.
Поехать куда-нибудь.
На море.
В тепло.
Она вытерла руки и уже потянулась к двери, когда услышала голоса.
Татьяна и Владимир разговаривали на кухне — она находилась через стену от ванной, и слышимость была отличной. — Ну вот, почти всё съели, — говорила Татьяна. — Думаешь, хватит? — Да, нормально, — ответил Владимир. — Ещё будет чай с тортом, который они принесли. — Слушай, главное, — Татьяна понизила голос, и Ольга невольно замерла, — не открывай перед ними холодильник, хорошо?
А то увидят. — Что увидят? — Ну то, что там.
Я же оставила всё на потом.
Нам самим надо поесть.
И детям. — А, понятно.
Хорошо.
Ольга подумала, что не случайно весь вечер ожидала какого-то подвоха.
Она дождалась, пока голоса стихнут, сосчитала до десяти и вышла из ванной.
Татьяна стояла в коридоре, поправляя на стене картину. — Всё в порядке? — улыбнулась она. — Да, спасибо.
Ольга вернулась в гостиную, села на своё место.
Алексей вел беседу с Владимиром — про футбол, кажется.
Дети смотрели мультфильм по телевизору.
Татьяна принесла чайник, чашки, тарелки для торта. — Сейчас попьём чай, — объявила она. — Спасибо за торт, кстати.
Мы бы сами такой не купили — дорого.
Ольга кивнула, не отрывая взгляда от скатерти.
Внутри всё бурлило. «Не открывай перед ними холодильник».
Что же там такого, что нельзя показывать гостям?
Особенно гостям, которые принесли шампанское за две тысячи гривен за бутылку?
Она пила чай, ела торт, улыбалась, отвечала на вопросы.
Всё на автомате.
А в голове крутилась одна мысль: надо посмотреть.
Обязательно надо.
Когда все увлеклись телевизором — там начиналась новогодняя программа — Ольга незаметно поднялась. — В туалет схожу, — сказала она Алексею.
Но вместо ванной свернула на кухню.
Сердце стучало в горле.
Глупо, конечно.
Возможно, там вообще ничего нет.
Может, Татьяна просто параноит.
Ольга подошла к холодильнику.
Новый, двухкамерный, большой.
Положила руку на ручку.
Открыла.
И застыла.
Холодильник был забит под завязку.
На полках стояли пластиковые контейнеры с нарезанной колбасой — не докторской, а хорошей, копчёной, дорогой.
Три вида сыра.
Упаковка красной рыбы — сёмги, судя по ценнику.
Три баночки красной икры.
Свежие помидоры, огурцы, перец — целый овощной отдел.
Виноград.
Креветки в упаковке.
Буженина.
Ещё какие-то судочки, в которых виднелись салаты — явно не те, что стояли на столе.
Ольга стояла и смотрела.
В голове пульсировало.
Это всё здесь. Всё это время.
