У этих баночек цена просто зашкаливает.
Конечно, придётся без штанов остаться, если всё это покупать!
А я ничем помочь не могу — сама на пенсии.
Вот и сижу, грущу.
Ох, мой сыночек… Нина Сергеевна слушала подругу и мысленно жалела её сына Игоря, но не из-за того, что ему не хватает еды, а скорее потому, что скоро он ощутит всю силу маминой опеки.
Тамара Ивановна обязательно придумает, как сделать ему жизнь невыносимой.
Елена освободилась, настало время для Игоря… И Нина Сергеевна оказалась права.
Тамара Ивановна нашла способ. — Вот, сыночек.
Всё свежее — только что приготовленное.
Котлетка, картофельное пюре.
Салатик в отдельном контейнере, — перечисляла Тамара Ивановна, стоя в коридоре, выкладывая из своей хозяйственной сумки лотки.
Она приехала вечером в один из дней, когда Игорь как раз вернулся с работы. — Вот.
И пирожок.
Я сама пекла.
Помню, как ты любил мои пирожки с печенью, с лёгким.
Купила лёгкое, сварила, прокрутила, обжарила с луком и добавила картошечки, чтобы было мягче.
Всё, как ты предпочитаешь.
Тамара Ивановна выпрямилась и застегнула свою огромную красную сумку.
Улыбка сияла на её лице.
Ольга выглянула из комнаты в недоумении, но времени удивляться не было — малыш в кроватке заплакал, и она вернулась, чтобы его успокоить.
Из детской доносился голос мужа, который поблагодарил свекровь за заботу, после чего Тамара Ивановна собралась домой, и через пять минут раздался хлопок входной двери, наступила тишина.
Малыш увлёкся игрой с кубиками, а старший, которого недавно привёл Игорь из детского сада, принялся собирать любимый конструктор лего.
Когда дети занялись, Ольга смогла оставить их одних.
Она направилась на кухню и увидела, что муж с аппетитом поглощает принесённый матерью обед. — Ну выкинуть же жалко!
Вкусно! — сказал Игорь с набитым ртом. — Хочешь?
Ольга неопределённо пожала плечами и вновь вернулась в детскую.
Тамара Ивановна стала навещать с лоточками ежедневно.
Еды там было ровно на одного, что она всегда подчёркивала: — Кушай, сынок, это для тебя, ведь тебе нужно хорошо питаться.
Ты добытчик.
Тамара Ивановна гордо чувствовала, что делает доброе дело.
Она ощущала себя героем.
Самоотверженно таскала «лоточки» сыну каждый день, несмотря на любую погоду.
В дождь, снег, метель и гололед.
Ничто не могло остановить её… — Не могу же я мать выставить за дверь?
Мать всё-таки, — оправдывался Игорь. — Я ей говорил, что мы не бедствуем, покупаем всё, что нужно.
Питаемся нормально.
Без изысков, конечно, но нормально.
А она… — Знаешь, что самое неприятное? —, скрестив руки на груди, сказала Ольга, пристально глядя на мужа. — Что на внуков её забота почему-то не распространяется.
Ладно я, чужая для неё, и не жду ничего.
Но внуки!
Хотя бы какое-нибудь яблочко принеси, гостинец какой — ведь они малыши… Вся еда предназначена только тебе и, главное, она боится, чтобы кто другой её не съел!
Вот это избирательная забота! — Я говорил с ней об этом.
Сказал, что если она хочет помочь, то пусть детям приносит.
А мать ответила, что у неё нет средств кормить всю нашу семью, ведь она на пенсии… Что ты предлагаешь?
Выбрасывать её еду?
Выгнать и не пускать?
Что? — спрашивал Игорь.
Ольга и Игорь стали часто ссориться.
Обстановка накалялась.
Однажды Ольга случайно услышала, как Тамара Ивановна в одном из своих визитов тихо уговаривала Игоря солгать, что у него на работе командировка и переехать к ней на время. — Хоть на недельку.
Отоспишься и отъешься.
А то ты кожа да кости, — чуть не плача, шептала свекровь, обнимая сына так отчаянно, словно в последний раз.
Смотря на мужа, который благодаря лоточкам от матери за последнее время стал ещё более упитанным и румяным, Ольга подумала, что наблюдает спектакль абсурда. *** — Сынок, я упала.
Ногу сломала, жду скорую, — плакала Тамара Ивановна в один из вечеров, звоня по телефону.
Игорь поспешил к ней на помощь и обнаружил мать, лежащую на обледенелой дорожке совсем рядом с их домом.
Рядом стояла её неизменная хозяйственная сумка с «лоточками».
