— Я уже на пенсии!
Не могу же я всю вашу семью содержать! — возмутилась свекровь. — Мамочка!
Нас не надо кормить… — ответил Игорь. — Да как это не надо, Игорёшенька? — по-доброму спросила Тамара Ивановна, заглядывая сыну в глаза с материнской нежностью.
Ольга тяжело вздохнула и направилась на кухню.
Она уже не знала, как поступить и что сказать.
Пусть муж сам разбирается с матерью. — «Игорёшенька… Игорёшенька», — тихо повторила про себя Ольга, имитируя свекровь. — Ему ведь уже тридцать, а она всё с ним, как с младенцем!
А у них уже двое малышей.
Которые нуждаются в гораздо большем внимании и заботе, ведь они совсем крохи.
Однако свекровь будто их не замечает!
Смотрит сквозь них!
Всё внимание только к своему дорогому Игорёшеньке… Из детской послышался плач.
Проснулся младший сын, и женщина поспешила к нему.
Проходя по коридору, она заметила, что Тамара Ивановна уже обувается, готовясь к отъезду. — Завтра приеду, как обычно, — сказала она и поцеловала сына в щёку.
Игорь обнял мать в ответ, но Ольга уловила на его лице раздражение и напряжение. — Моя мама — пожилой человек.
С ней нужно быть терпеливым и уступать, не спорить, — часто повторял Игорь жене. — Её давление может подняться или случится что-то из-за нервов.
Я потом себе этого не прощу.
Ольга в целом с этим соглашалась.
Долгое время всё было более-менее терпимо, но однажды ситуация изменилась. …Тамара Ивановна — вдова, кроме сына Игоря у неё есть дочь Елена, старшая на десять лет.
До недавнего времени Елена с мужем и двумя детьми проживали вместе с матерью в трёхкомнатной квартире.
Однако так было не всегда.
Сразу после свадьбы они жили в съёмном жилье, а спустя пять лет, когда Игорь женился и переехал к Ольге (у неё была отдельная квартира, подарок родителей), освободившуюся комнату Тамара Ивановна предложила дочери с семьёй.
Елена с радостью согласилась, ведь скоро должна была родить первенца.
Тогда ей исполнилось тридцать пять.
Через три года после рождения сына родилась дочь.
Всё это время они с мужем усердно копили деньги, и когда сыну исполнилось пять, а дочке два года, наконец смогли приобрести квартиру в ипотеку.
Тамара Ивановна была ошеломлена таким «быстрым и неожиданным» (по её мнению) переездом дочери, жизнью которой она жила и без которой не представляла своего существования.
Особенно мать огорчало, что дочь уехала так далеко, что посещать друг друга стало невозможно: между ними лежали три сотни километров. — Ты же замучила её своей опекой и заботой! — не раз говорила Тамаре Ивановне её лучшая подруга Нина Сергеевна. — Вот она и сбежала при первой же возможности. — Тьфу!
Что ты говоришь?!
Я никогда в их дела не вмешивалась и не мешала… — обиженно отвечала Тамара Ивановна.
Нина Сергеевна взглянула на неё сквозь очки с недоверием и молчала, но думала своё.
Они были подругами уже много лет и знали друг друга вдоль и поперёк.
У них не было запретных тем, они могли говорить всё, что угодно, но при этом не держали обид.
Нина Сергеевна вспоминала, как Тамара Ивановна подробно рассказывала ей о каждом решении в семье дочери, не забывая подчеркнуть свою роль, представляя всё так, как будто без неё у молодых ничего бы не получилось.
Там она что-то подсказала, здесь подстраховала.
И везде соломку подстилала, и все беды отводила руками.
К тому же хвалилась, как вся семья беспрекословно её слушается, признавая за ней право быть старшей и мудрейшей. (После таких слов Нина Сергеевна шутливо называла подругу «мудрый Каа»).
Квартиру отремонтировали сразу, как только Тамара Ивановна об этом упомянула, и обои подобрали именно те, что ей понравились, плитку в ванной выбирала она, двери, линолеум, ламинат и плинтусы — всё под её контролем.
Ведь она лучше знает, что как сочетается.
И натяжные потолки она порекомендовала дочери. «А то хотели просто покрасить?!
Это же не подходит!» — заявляла в разгар ремонта. «Я сказала «нет».
Нужно натяжные!» Холодильник поменяли на новый, потому что старый, по мнению Тамары Ивановны, стал каким-то не таким.
Купили именно «тот».
Ухоженным и аккуратным пальцем Тамара Ивановна показывала, какой именно холодильник нужен.
Заказали, доставили, а старый продали.
Продажей занимался зять, но под строгим руководством тёщи.
Она же давала советы по воспитанию внуков, хотя сама никак в этом не участвовала. — Я уже не молодая, чтобы за грудничками ухаживать, здоровье не то, — говорила Тамара Ивановна, наставительно поднимая указательный палец. — А вот посоветовать могу.
Отчего же нет?
Опыт у меня огромный, двоих детей вырастила.
Нине Сергеевне иногда казалось, что подруга мечтала бы даже заглянуть к молодым в постель и там дать советы, как всё правильно делать, но туда её, видимо, не пускали.
Видимо, это было единственное место, куда ей доступа не было, хотя Нина Сергеевна не сомневалась, что подруга пыталась вести откровенные разговоры с дочерью на эту тему… Вот и сбежала «неблагодарная дочь» от такого внимания.
Тамара Ивановна поворчала, а потом вспомнила, что у неё есть сын!
И он тоже нуждается в заботе. — Дочь-то у меня уже взрослая, — тут же, переобувшись, говорила она Нине Сергеевне. — Сама справится, её надо было уже от моей юбки отрывать.
Так лучше.
Сорок лет — пора жить самостоятельно.
А вот мальчик мой страдает.
