Она уже достаточно пролила слез в первые недели после того, как обнаружила его переписку. – Самое забавное, – произнесла Ольга, – что он по-прежнему считает себя потерпевшим. «Ты меня не ценила, поэтому я искал утешение на стороне».
Представляешь?
Наташа усмехнулась. – Типичная история.
Все изменники говорят именно так.
А ты молодец, что ушла.
Многие бы на твоем месте… – Многие бы остались.
Ради ребенка.
Ради спокойствия.
Ради того, чтобы не признавать свое поражение. – Ольга крутила в пальцах салфетку, скручивая ее в трубочку. – Но я больше не смогла.
Просто не смогла.
За окном снег посыпал все гуще.
До наступления Нового года оставалось еще время.
И где-то в гараже на другом конце Киева стояла пластиковая елка со встроенной гирляндой – единственная вещь, о которой просила пятилетняя Катя.
Ольга смотрела на снег и размышляла о том, что материнская любовь – это готовность совершать невозможное.
Даже общаться с человеком, от которого хочется лишь одного: чтобы он исчез из твоей жизни навсегда.
Катя сидела на ковре в гостиной, окруженная карандашами и листами бумаги.
Она рисовала елку.
Зеленый треугольник, сверху звезда, а вокруг – желтые и оранжевые точки.
Огоньки. – Мам, а когда наша елочка приедет?
Ольга села рядом, провела рукой по голове дочери.
Светлые волосы источали запах детского шампуня, чего-то клубничного и беззаботного. – Скоро, солнышко. – Папа ее привезет?
Ольга замолчала.
Как объяснить пятилетнему ребенку, почему папа не может просто взять и привезти елку?
Почему взрослые все усложняют? – Папа занят, – ответила Ольга. – Но елка обязательно будет.
Катя кивнула и вернулась к своему рисунку.
Она добавила под елкой подарки – квадратики с бантиками.
Ольга смотрела на дочь и думала о том, что ради этого маленького человека она способна на многое.
Даже на еще один звонок Дмитрию.
Вечером, когда Катя уже спала, Ольга набрала знакомый номер.
Гудки тянулись бесконечно.
Наконец Дмитрий ответил. – О, ты все-таки решилась позвонить.
В его голосе слышалась торжественность.
Ольга сжала зубы. – Елка нужна твоей дочери.
Не мне. – Я в курсе. – Дмитрий, это детская радость.
Новогоднее чудо.
Неужели ты не можешь просто… – Могу.
Я же озвучил условия.
Ты их знаешь. – Это шантаж. – Это жизнь. – Дмитрий помолчал. – Ты забрала у меня семью, Оля.
Ребенка.
Квартиру… – Квартира моей матери! – Ольга чуть не сорвалась на крик, но вовремя вспомнила о спящей Кате в соседней комнате. – И семью разрушила не я.
Напомнить, с кем ты переписывался? – Опять ты об этом… – Елка, Дмитрий.
Просто отдай елку. – Я уже сказал. – Ты понимаешь, что портишь праздник своему же ребенку? – Нет, Оля.
Это ты портишь.
Потому что упрямишься.
Потому что не можешь переступить через свои принципы ради дочери.
Ольга вцепилась в телефон так сильно, что побелели костяшки. – Ты… ты вообще себя слышишь?
Ты манипулируешь елкой!
Чтобы влезть в мою жизнь! – В нашу жизнь.
Нас еще не развели!
А Катя – наша общая дочь. – Которую ты видишь раз в две недели! – Потому что ты ее забрала!
Ольга бросила трубку.
