– Ну что, передумала разводиться? Решила вернуться назад?
Ольга улыбнулась в ответ и прижала телефон к уху.
За окном декабрьское небо было затянуто серыми тучами, а внизу, во дворе, уже громко резвились дети, катаясь на ледянках. – Не дождешься, Дмитрий. Мне нужно совсем другое.
На том конце провода повисла тишина.
Ольга вообразила, как муж морщится, пытаясь понять, зачем она вообще набрала его номер.
После того, как она ушла три месяца назад, забрав Катю, их разговоры сводились только к деловым вопросам.
Развод, раздел имущества, алименты.
Коротко и по существу.
Без лишних слов. – Скоро Новый год, – сказала Ольга ровным голосом, стараясь не выдать эмоций. – Катя хочет елку. – Тогда купи. – Она мечтает именно о той.
Той самой с прошлого года.
С встроенными огоньками.
Помнишь? Ты убрал ее в гараж.
Дмитрий молчал.
Ольга слышала его ровное дыхание в трубке, и это молчание казалось каким-то неприятным.
Расчетливым.
Она уже знала этот прием – выдержать паузу, чтобы собеседник начал нервничать, ерзать и оправдываться.
Ольга молчала в ответ. – Отдам, – наконец произнес Дмитрий. – Но при одном условии. – Каком? – Новый год отметим вместе.
Я, ты и Катя. Как семья.
Ольга отняла телефон от уха и взглянула на экран.
Убедилась, что действительно звонит Дмитрий, что не ошиблась номером. – Не будет этого. – Тогда и елки не будет.
Ольга нажала кнопку разъединения.
Телефон с глухим звуком упал на диван.
Она подошла к окну и прижалась лбом к холодному стеклу, закрыв глаза.
Три месяца.
Три месяца она выбирается из этого болота.
И теперь из-за какой-то пластмассовой елки он вновь пытается ворваться в её жизнь.
Нет. Только не это…
Кофейня наполнялась шумом посетителей.
Ольга сидела напротив Наташи, подруги ещё со школы, и грела руки, обхватив большую кружку с капучино.
За окном падал редкий снег, прохожие закутывались в шарфы, а где-то в глубине зала тихо звучала предновогодняя джазовая музыка. – Забей ты на эту елку, – Наташа отломила кусочек штруделя. – Купи новую.
В каждом гипермаркете их полно.
Ольга вздохнула. – Ребенок хочет именно эту.
Катя каждый вечер спрашивает: «Мам, а когда мы поставим нашу елочку? Ту, которая сама светится?» И смотрит с такими глазами…
Наташа сочувственно покачала головой. – И ты из-за этого звонила Дмитрию? – Пришлось подавить гордость.
– Ольга скривилась, как будто от кислого лимона. – Знаешь, как это унизительно?
Просить что-то у человека, которого больше не хочешь видеть? – Могу представить. – Наташа потянулась через стол и взяла Ольгу за руку. – Он всегда был тот еще тип.
Помню твой день рождения… – Когда он устроил скандал из-за того, что Ваня из бухгалтерии тебя обнял? – Угу.
Потом всю дорогу домой кричал на тебя.
Ольга сделала глоток кофе.
Горечь на языке странным образом успокаивала. – Знаешь, я восемь лет терпела.
Восемь лет, Наташ.
Постоянный контроль, проверки.
Куда пошла, с кем говорила, почему не ответила на сообщение за три секунды.
Каждую копейку учитывал, каждую мою покупку обсуждал: «Зачем тебе это платье? Куда собралась?» – И после всего этого он еще и изменил, – тихо добавила Наташа.
Ольга кивнула.
Глотка сжалась, но она взяла себя в руки.
Не здесь. Не сейчас.
