Оля неспешно продвигалась по узкой тропинке к дому бабушки. Её живот под пальто был явно округлившимся, а каждый шаг она делала с особой осторожностью, будто неся в руках хрупкий стеклянный сосуд.
Улица встречала её тишиной, однако за закрытыми ставнями уже прорывались шепоты: — Ну вот, приехала из города и с животом.
Оля осторожно пробиралась по узкой тропинке к бабушкиному дому. Её живот под пальто уже чётко выделялся, и каждый шаг давался с лёгкой тяжестью.
— Вот и понятно, что не без проблем обошлось. А кто отец ребёнка? — спросила бабушка с тревогой.
— В школе ведь всегда была отличницей… эх, кто-то её погубил, — тихо сказала бабушка, а Оля ощущала этот укор, словно невидимая тень висела над ней.
— В школе она всегда была отличницей… эх, кто-то её сломал. Оля словно чувствовала невидимую тень, опускавшуюся на её плечи. Но не стала отвечать, лишь слегка кивнула и наиграла лёгкую улыбку, словно защищая себя тонкой бронёй.
В Лубнах всё видно: кто сходил за водой, кто у печи сидит, и что на душе у каждого. А у Оли была одна цель — дотерпеть, довести ребёнка до света. Три года назад умерли родители — осталась лишь бабушка Марина, мудрая женщина с прямой спиной и глазами, которые понимали всё без слов.
