— Ирина, открой дверь! Я знаю, что ты дома! — кулаки так настойчиво стучали по двери, словно петли вот-вот сломаются.
Ирина Смирнова застыла посреди коридора с чашкой кофе в руках. Голос матери звучал резко и раздражённо. Это предвещало только неприятности.
— Мам, что произошло? — спросила она, открывая дверь.
— Вот что произошло! — Тамара Викторовна протиснулась внутрь, не снимая пальто. За ней следовали младшая дочь Ольга и её муж Сергей.
Ирина оценила непрошеных гостей взглядом. Мать — как обычно с суровым выражением, лицо каменное. Ольга опустила глаза, чувствуя неловкость. Сергей с любопытством осматривал обстановку.
— Ирина, нам необходимо поговорить, — без приглашения села на диван Тамара Викторовна.
— Слушаю.
— Ты в курсе, в каких условиях живёт твоя сестра?
Ирина знала. Ольга с мужем и двумя детьми располагались в однокомнатной студии на окраине Каменец-Подольского. Там было тесно и неудобно, дети еле справлялись с уроками.
— И что я могу с этим поделать?
— Ты могла бы отдать им свою квартиру.
Ирина чуть не подавилась кофе.
— Что?!
— Ты правильно услышала. У тебя трёхкомнатная квартира, а живёшь одна. Это эгоистично. У Ольги семья, дети растут.
— Мам, ты с ума сошла? Это моя квартира!
— Твоя? — Тамара Викторовна приподняла брови. — А кто за двадцать лет трудился на двух работах, чтобы накопить на жильё?
— Ты подарила мне эту квартиру на свадьбу, — растерянно ответила Ирина. — Сама говорила, что это моё приданое.
— Ну и что? Обстоятельства изменились. Тогда я думала, что у тебя будет семья и дети. А ты всё ещё одна. Зачем тебе такая большая квартира?
Слова матери ранили как удар по лицу. Ирине тридцать восемь, и она всё ещё не замужем — тема, которую мама никогда не упускала.
— Каким боком это связано? Квартира моя, и я в ней живу.
— А Ольге она нужнее! — вмешался Сергей. — У нас дети, нам нужно пространство. Тебе нельзя снять жильё? У тебя хорошая зарплата.
Ирина посмотрела на зятя с удивлением. Они виделись редко, а он уже решает, где ей жить.
— Сергей, это не твоё дело.
— Очень даже моё! Я за семью отвечаю. Детям нужны нормальные условия.
— Тогда старайся больше, снимать лучшее жильё, а свою квартиру сдавай.
— Да ты чего? — вспыхнул он. — У нас и так денег едва хватает! А тут готовая квартира пропадает!
— Она не пропадает, а живёт в ней её законная хозяйка.
— Ирина! — строго сказала мать. — Хватит упрямиться. Подумай о семье.
— Какая семья? Моя? Я о ней и думаю.
— О семье Ольги! У неё же дети, понимаешь? Дети!
— Мам, — тихо попыталась вмешаться Ольга, — давай не будем…
— Молчи! — рявкнула Тамара Викторовна. — Ты слишком мягкая, а твоя сестра этим пользуется.
Ирина смотрела на мать и не могла её узнать. Раньше эта женщина была её опорой и защитой. После смерти отца они были очень близки. Тамара Викторовна действительно много трудилась, чтобы обеспечить дочерям образование и жильё.
Ирине мать подарила трёхкомнатную квартиру к свадьбе. Правда, жених сбежал за месяц до церемонии. Потом жизнь не заладилась. Но мать не забрала квартиру, сказала: «Живи, доченька, найдёшь своё счастье». И Ирина считала её своей.
С Ольгой сложилось иначе. Она вышла замуж в восемнадцать, родила детей, и мать решила, что молодые должны быть самостоятельными. Они съём иногда, пока накопили на однокомнатную студию в новостройке.
— Мам, если ты так переживаешь за Ольгу, помоги ей деньгами на квартиру.
— Какими деньгами? Пенсия у меня никудышная!
— А депозиты? А двухкомнатная квартира, которую ты сдаёшь?
Лицо матери омрачилось.
— Это моё. На старость отложено. Мне надо на что-то жить.
— Моя квартира тоже моя. На мою старость.
— У тебя зарплата есть! А мне на что?
— А у Ольги с Сергеем не на что? Они же молодые и работают.,— Что ты вообще можешь понять! — взорвалась Тамара Викторовна. — У них ипотека, кредиты, дети! А ты одна, словно кукушка, живёшь!
— Мам, хватит!
— Не хватит! Я всю жизнь тебе отдала, а ты даже сестре помочь не желаешь!
— Помочь и отдать квартиру — разные вещи.
— Для семьи ничего не жалко!
— Тогда отдай свою квартиру!
— Моя квартира — моя собственность! А твоя — это подарок, который можно забрать обратно!
Ирина почувствовала внутренний холод. Значит, за все эти годы квартира воспринималась не как дар, а как долг, который можно в любой момент потребовать назад.
— Мам, ты оформила дарственную на меня. Квартира моя по закону.
— А по совести? — встала Тамара Викторовна и подошла к дочери очень близко. — По совести она нужнее твоей сестры!
— По совести каждый должен жить на то, что заработал сам.
— Ах так! — мать сверкнула глазами. — Тогда живи одна! И на помощь мою не расчитывай! И к родным своим не лезь!
— Каким родным? — удивилась Ирина.
— Ко всем! Особенно к племянникам.
Ирина поняла, что стоит за этими словами. Мать давно готовила почву, рассказывая, как трудно Ольге, как дети хотят учиться, а для уроков нет условий. Ирина действительно помогала — оплачивала племянникам английский и музыкальную школу, покупала им одежду и учебники.
— Ирина, — неожиданно вмешалась Ольга, — я не просила у тебя ничего отнимать. Это мама это придумала.
— Заткнись! — рявкнула Тамара Викторовна. — Ты слишком мягкая! Нужно уметь за своё бороться!
— Но это не моё, — тихо произнесла Ольга. — Это квартира Ирины.
— Ирина! А кто её покупал? Кто деньги зарабатывал?
— Ты, мам. Но сама подарила мне её.
— И могу забрать обратно!
— Не можешь, — твёрдо ответила Ирина. — Закон этого не позволяет. А морально… У меня тоже есть право на жильё.
— Какое право? Ты ведь одна живёшь!
— И что с того? Одинокие люди разве не имеют права на дом?
— Имеют. Но семья важнее.
— Моя семья — это я. И она для меня тоже важна.
Тамара Викторовна поняла, что прямо так квартиру не получить. Но у неё был запасной ход.
— Ладно, — сквозь зубы сказала она. — Не хочешь мирно, будем бороться иначе.
— Как именно?
— Я к юристу схожу. Узнаю, можно ли отменить дарение.
— На каком основании?
— На том, что я дарила тебе квартиру на свадьбу, а свадьбы не было. Значит, условие не выполнено.
Ирина похолодела. Это действительно могло сработать. Хотя квартира официально была её, в законе есть различия.
— Подай в суд, — спокойно произнесла Ирина. — Посмотрим, какое решение примет судья.
— Подам! И выиграю! А ты останешься ни с чем!
— Если выиграешь, то и Ольга останется без ничего. Квартира будет твоей, а не её.
Тамара Викторовна на мгновение растерялась, но быстро взяла себя в руки.
— Я сама решу, что с ней делать.
— Решай. Только сперва выиграй суд.
Мать ушла, хлопнув дверью. Ольга задержалась у порога.
— Ирина, прости, — сказала она, не поднимая глаз. — Я не хотела…
— Знаю. Ты тут ни при чём.
— Но мама права, мне действительно нужна квартира побольше…,— Я понимаю тебя и готова поддержать. Только не отдать дом, а именно помочь. Могу подбросить денег на ипотеку.
— Правда?
— Правда. Ты мне сестра, я тебя люблю. Но мой дом — это моё святое.
Ольга кивнула и ушла.
Ирина осталась наедине со своими мыслями. Неужели мать действительно собирается подать в суд? И как поступать, если это случится?
Она решила не сидеть сложа руки и обратилась к юристу. Тот внимательно рассмотрел документы и успокоил:
— Дарственная оформлена правильно, оснований для претензий нет. Никто не сможет отобрать у вас квартиру.
— А если будут утверждать, что подарок предназначался на свадьбу, а свадьбы не было?
— В договоре дарения нет никаких условий. Квартира передана безоговорочно. Можете спать спокойно.
Ирина вздохнула с облегчением. Но чувство радости оказалось недолгим.
Через неделю началась настоящая борьба.
Тамара Викторовна сплотила вокруг себя всех родственников. Тёти, двоюродные сестры, даже далёкие знакомые — все вдруг начали звонить Ирине и упрекать её в эгоизме.
— Ирина, как тебе не стыдно? — сокрушалась тётя Надя. — У сестры дети страдают, а ты в трёхкомнатной квартире разживалась!
— А ты свою квартиру отдашь племянникам? — отвечала Ирина.
— У меня другая ситуация!
— Какая же?
— Я сама квартиру покупала!
— И я сама в ней живу!
Но тётя Надя уже сбросила звонок.
Звонки поступали ежедневно. Умоляли, упрекали, даже угрожали родительским проклятием. Ирина слушала и понимала — мать настроила всех против неё.
Затем на работе начали возникать проблемы.
Тамара Викторовна трудится в том же здании, что и Ирина, но в другой компании. И она без стеснения рассказывала знакомым, какая у неё бессердечная дочь.
— Представляете, — с жаром говорила она в курилке, — купила дочери квартиру, а та помочь родной сестре не способна!
— Как так?
— Живёт одна в трёхкомнатной, а у сестры дети по углам страдают!
— Жесть…
— Вот именно — без души совсем!
Слухи быстро распространились. Коллеги стали смотреть на Ирину косо, шептались за спиной. Некоторые открыто заявляли:
— А правда, что сестре помочь жалко?
— Не жалко помогать, жалко отдавать квартиру, — пыталась объяснить Ирина.
— Так помощь и есть помощь. А квартира твоя откуда?
— Мать подарила.
— Видишь! А теперь жадничаешь!
Ирина поняла, что мать провела ловкую операцию. Она выставила ситуацию так, будто Ирина из корысти выгоняет сестру с детьми на улицу.
Ещё хуже было то, что мать воспретила Ольге общаться с Ириной.
— Ни за что не говори с ней! — кричала она дочери. — Пока не раскается!
— Мам, она же моя сестра…
— Не сестра она тебе! Сестра бы помогла!
В итоге Ирина лишилась не только матери, но и единственной близкой подруги — Ольги. Они дружили с детства, всегда поддерживали друг друга. Но теперь сестра не брала трубку и не отвечала на сообщения.
Ирина ощущала себя изгоем. Дома — пустота и одиночество. На работе — косые взгляды и шепот за спиной. Даже подруги избегали разговоров о семье, опасаясь сказать что-то лишнее.
Месяц она старалась держаться. Потом ещё один. А затем не выдержала.
— Мам, — позвонила она вечером Тамаре Викторовне. — Давай встретимся.
— Зачем?,— Нужно поговорить.
— О чём именно? Ты решила отдать квартиру?
— Мам, я больше так не могу. Жить без семьи, без тебя…
— Тогда отдай!
— А куда мне идти?
— Снимай жильё. Твоя зарплата позволяет.
— Мам, это же абсурд! Зачем платить за аренду, если у меня есть собственное жильё?
— Потому что семья важнее твоего эгоизма!
Разговор зашел в тупик. Но Ирина не собиралась сдаваться.
— Ладно, — сказала она. — Я готова пойти на компромисс.
— Какой именно?
— Я выставлю квартиру на продажу и разделю деньги поровну с Ольгой. Она сможет купить двухкомнатную квартиру, а я возьму однокомнатную.
— Не получится.
— Почему?
— Потому что Ольге нужна именно твоя квартира. Она находится в хорошем районе, рядом с отличной школой.
— Но где тогда буду жить я?
— Подумай об этом сама!
Ирина поняла, что мать не готова идти на уступки и требует полного капитуляции.
Тогда она написала матери письмо:
«Мама, я сильно тебя люблю, но не могу расстаться с единственным родным домом. Если для тебя любовь к дочери измеряется квартирами, то мне нечего тебе предложить. Когда ты будешь готова принять меня такой, какая я есть — позвони. А пока прощай.»
После этого Ирина исчезла из семейной жизни.
Она сменила телефон, удалилась из социальных сетей и попросила на работе не передавать ей звонки от родных.
Первые месяцы были очень трудными. Ирина ощущала себя покинутой. Но со временем жизнь стала налаживаться.
Она завела новых друзей, начала посещать курсы, стала путешествовать. Впервые за долгое время почувствовала, что жизнь принадлежит только ей.
Через год Ольга нашла её номер через общих знакомых и позвонила.
— Ирина, можем встретиться?
— Конечно.
Они встретились в кафе. Ольга выглядела уставшей и постаревшей.
— Ирина, прости… — начала она. — Я была глупой.
— Что случилось?
— Мама… Она совсем с ума сошла. Теперь требует, чтобы мы с Сергеем продали нашу квартиру и купили ей дом в деревне. Говорит, что мы ей должны за помощь в том, чтобы забрать твою квартиру.
— И как вы поступили?
— Сергей послал её далеко, а я поняла, что ты была права. Мама любит только себя и использует нас, так же как и тебя.
— Мне жаль, что всё так вышло.
— И мне тоже. Я потеряла сестру из-за квартиры, которая мне даже не была нужна. Мы с Сергеем взяли ипотеку на двухкомнатную квартиру и переехали. Дети счастливы, теперь у каждого своя комната.
— Рада за вас.
— А мама затаила на меня обиду. Говорит, что из-за меня ты отвернулась от семьи.
— Я не отвернулась от семьи. Я отреклась от шантажа.
Сёстры помирились. Теперь они общались напрямую, без вмешательства и давления матери.
Тем временем Тамара Викторовна осталась одна со своими обидами и претензиями. Она так и не простила дочерей за «предательство» и до конца жизни считала себя самой несчастной матерью на свете.
Но Ирина больше не испытывала чувства вины. Она осознала главное: любовь нельзя купить квартирами. Если родители любят детей только на условиях — это не любовь, а сделка.
Настоящая семья — это те, кто принимает твоё право сказать «нет», а не те, кто требует жертв.
Ирина же продолжала жить в своей трёхкомнатной квартире — свободная и счастливая.
