— Мам, я хочу с папой остаться… — дочь вытерла нос рукавом платья.
Прозвучали самые страшные слова для матери.
Нет. Рациональная часть меня твердо объясняла, что Лина уже взрослая и сама вправе выбирать с кем ей быть. И так же напоминала, что я не вправе ограничивать общение дочери с отцом, но материнское сердце чувствовало предательство.
Это же моя дочурка, которая боялась садика и с криками не желала туда идти, а причитала по дороге:
— Мамочка, любимая моя, хорошая…
Это же моя плоть и кровь. Мое сердце, моя душа, которая сейчас исчезала и бросала меня…
— Олег, — хрипло сказала я, пытаясь совладать и с болью внизу живота и с шоком, который навалился на меня. — Мне надо пару минут…
— Ты настроишь ее против меня, — хмыкнул холодно муж и потер подбородок.
— Нет, я просто…
Видимо у меня был настолько потерянный вид, что муж взмахнул рукой на выход из гардеробной, и я на ватных ногах вышла, острожно придерживая живот. Лина смотрела на меня без злости, радости или вот надменности.
— Мама, почему ты такая бледная? — спросила дочь и присела рядом со мной на кровать. — Это из-за меня? Ты из-за меня расстроилась…
— Ну ты ведь хочешь остаться с папой… — медленно произнесла я, прикусывая щеку изнутри. — Вот. Я просто не думала. Я думала, что мы вместе уедем…
— Но зачем нам уезжать? — шмыгнула носом дочь и потянулась к моей обездвиженной руке.
— Мы с папой не можем жить больше вместе… — обтекаемо сказала я, потому что не собиралась ни настраивать ребенка против Олега, ни рассказывать какое он чудовище.
— Это из-за звонка? — Лина перебирала мои пальцы и гладила каждый. Она так почему-то всегда делала перед сном. Я набрала в грудь побольше воздуха и только собиралась ответить, но тут из гардеробной вышел Олег и прошел к двери спальни.
— Я объясню все родителям, — сказал он скупо, и я поняла, что внизу начнется свой скандал. Поняла, но не хотела участвовать.
Я посмотрела вслед мужу.
— Мам, не переживай, — потрясла меня на руку Лина и я перевела потерянный взгляд на дочь. Она сама хотела заплакать. У нее подрагивали губы. — Все будет хорошо…
— Я же тебя очень люблю… — прошептала, ощущая как нити связывающие мое сердце с дочкиным лопались с оглушительным звоном . Неприятно. И слишком больно. Настолько, что грудь даже болела. — Ты ведь помнишь?
Лина кивнула и по щекам побежали слезы.
Дочка уперлась мне личиком в грудь и сдавленно вздохнула словно борясь с самой собой.
— Но почему Малинка? — задрожала я, опуская руку на голову дочери.
— Ну ты ведь будешь с маленькой, а еще я. Тебе будет трудно, — тихо сказала дочь.
— Но это не означает, что я хотела бы чтобы ты не жила со мной и малюткой… — поразилась я такому выверту фантазии у дочери.
— Но ведь с папой тогда никого не будет… — тонко заметила дочь, и с первого этажа донеслось грозное от Олега:
— Мне не пятнадцать лет, чтобы у меня кто-то требовал объяснений. Как я сказал так и будет, — голос мужа так грохотал, что даже мы в спальне прекрасно могли додумать остальные реплики участников.
— Ты за него переживаешь? — спросила я у дочери, мечтая просто отмотать время назад и чтобы не было сегодняшнего скандала. Лучше бы я узнала как-то банально про измену супруга чем так, когда она стала достоянием общественности.
— Ага. И за тебя. И за мелкую… — детская ладонь легла мне на живот и застыла. — Вот смотри как нервничает.
Я покачала головой и все же уточнила у дочери:
— Ты же понимаешь, что папа приведет другую тетю с которой вам надо будет жить? — мой голос дрогнул, когда я это произнесла.
Я прикрыла глаза, ожидая я ответа дочери.
Лина не торопилась и только отстранилась от меня, видимо, чтобы поговорить. Я тяжело вздохнула вместе с воздухом проглатывая слезы и перевела взгляд на дочь.
Кнопка носика раскраснелась.
Волосы возле лица стали закручиваться.
— Ну да… — медленно протянула дочка и мое сердце сдавило так сильно, что казалось сейчас оно лопнет.
— Папа приведет чужую тетю, ты же понимаешь…
Я судорожно вздохнула и дернулась рукой к лицу, чтобы вытереть слезы.
— Да, я понимаю, что папа приведет домой Зою, — спокойно отозвалась Лина, и у меня тут же слезы высохли на глазах .
Я медленно посмотрела на дочь почти расширенными от ужаса глазами.
Лина, ничего не подозревая, гладила мой живот, и я нервно уточнила:
— В смысле?
Лина подняла глаза и объяснила:
— Зою, я ее голос узнала по телефону… — сказала бесхитростно дочь, а у меня перед глазами жизнь пролетела. Я опустила взгляд и безжизненными губами выдохнула:
— Так ты все знала…
— Что я знала? — недоверчиво уточнила Лина и сузила глаза.
— О том, что… — я прикрыла глаза, решаясь произнести вслух про любовницу мужа. — О том, что Зоя и твой папа…
Кто вообще эта Зоя? Откуда Лина ее знает? Он привозил эту Зою пока я была в больнице и познакомил с дочерью? Черт возьми, он совсем с ума сошел, чтобы по ребенке изменять?
— Что Зоя и папа? — нахмурила бровки Лина и встала с кровати. Остановилась напротив меня. — Ты про что говоришь?
Я тяжело выдохнула. Потерла пальцами переносицу и спросила иначе.
— Что ты знаешь про Зою и папу? — я посмотрела на нахмурившуюся дочь и поняла, что мы разговаривали на разных языках, либо ей было неловко это обсуждать со мной.
— А что я должна про них знать? — уточнила Лина, и я медленно встала с кровати, придерживая живот.
— Но ты же сама сказала, что папа приведет Зою. Откуда ты ее знаешь? Как ты ее узнала по голосу? — быстро спросила я, стараясь не выдать никакого волнения, хотя у самой по спине пот градом катился.
— Мам! — протянула Лина и обошла меня, взмахнула ручками. — Это же Зоя Анисимова, через две улицы! Мы с Таней, ее младшей сестренкой, в школу вместе ходим. Она в «в» классе. Ты что ее не узнала?
— А ты видела их или папа тебе что-то рассказывал? — спросила я нервно, ходя вдоль окна.
— Нет, мам, я по голосу узнала. Она он нас с Таней иногда забирала со школы… — покачала головой дочь, и я на нервах шагнула к двери.
— Милая, подожди меня здесь. Я сейчас к папе схожу…
Лестница была крутой, поэтому я крепко вцепилась в перила и не видя из-за живота ступенек, стала осторожно спускаться.
— Где мои родители? — первое спросила я, потому что если он заставил ждать меня в машине, то это совсем дно.
— Я их отправил домой…
Я налетела словно бы на стеклянную стену и уточнила:
— Зачем? Ты зачем это сделал? Я должна была с ними уехать… — сказала я нервно, приподнимая подол, чтобы подойти ближе и не орать через всю гостиную.
— Ну значит не уедешь… — оскалился Олег, и я поняла, что он специально! Он специально оставил меня с дочерью, а сам пошел и выставил всех родителей.
Ну он…
— Ты…. Ты просто лицемерный… — начала я, задыхаясь, потому что у меня слов не хватало на такое поведение. Черт возьми, и это человек, который все двенадцать лет был с моими родителями в хороших, теплых отношениях.
— Знаю, знаю, — отмахнулся Олег и сделал шаг в сторону, огибая кухонный остров.
— А еще ты спал с дочерью соседей! — всхлипнула я нервно. Наверно лимит самообладания подходил к концу. — Господи, где были твои мозги. Она же… студентка… да господи, Олег, сколько ей лет?
Мое сердце просто рвалось из груди, а кровь кипела казалось на максимальной температуре.
— Достаточно, чтобы прыгать в машины к взрослым мужикам… — зло и холодно отозвался муж и прошел мимо меня к террасной двери, приоткрыл ее и вышел наружу, присел в кресло и посмотрел на меня вопросительно.
— Знаешь что… — начала я. В горле уже саднило от слез, от давления, а голова начинала раскалываться.
— Нет, не знаю. Хотя пожалуй бы узнал откуда ты узнала имя… — философски холодно заметил Олег и качнул в пальцах бокал, ослепив меня бликом стекла.
— Да это дурак не понял только. Голос… Господи. Это даже не какая-то девка с работы или с улицы. Ты совсем, что полез гадить туда где ешь? Она беременна…
— Это не твое дело, — обрубил меня Олег. — Не истерила бы, все было бы хорошо, но тебе же надо раскачать лодку чтобы она перевернулась. Тебе же мало было моего заверения, что это тебя не касается…
— Как это меня не касается, если муж, с которым я двенадцать лет просто взял и все вывернул и выпотрошил. Ты как чудовище. Ничего святого.. — я отшатнулась от двери террасы, и Олег звонко ударил бокалом о столик.
— О святости решила поговорить? — прогремел голос супруга из-за спины. — А где была твоя высокая мораль, когда мы выбирались из долговых ям? И ты даже не представляешь каким образом! И ты никогда не знала чего мне это стоило!
— И мне это стоило Олег! — всхлипнула я. — Онемевших пальцев, сожженной хлоркой кожи, сорванной спины, слез, которых ты не слышал!
Олег дернул подбородком, а я продолжила:
— Это со мной ты все это прошел и теперь как ненужную собачонку решил выгнать? Там ведь тебе наследника родят, а дочери теперь не котируются? Дочерей-то легче рожать и проще воспитывать! — из меня полезло все, что я тщательно держала в себе все эти годы. — Только, Олег, это я терпела все, безденежье, долги, все! Стояла рядом с тобой, а теперь ненужная старая жена прощай, молодую козочку нашел и счастлив!
Олег резко нагнут ко мне и развернул меня к себе лицом. Я дернулась, стараясь вырваться.
— Я тебе сказал не выводи меня и не лезь в эту историю, но тебе были нужны эти дурацкие ответы. Это ты подняла всю муть со дна и теперь еще обижаешься? — его голос переливался огненными нотками и заставлял мое сердце до боли биться о ребра.
— Пусти! — выдохнула я, убирая руки мужа с плеч. — Я получила ответы, а теперь ухожу. Лина останется с тобой, я не могу с этим ничего поделать.
Я обогнула мужа и снова пошла к лестнице. Надо забрать вещи и попрощаться с дочерью. Но когда я дошла до лестницы Олег меня окрикнул.
— Варвара! — его голос эхом разлетелся по дому.
Я застыла как от удара и развернулась к супругу.
Горящие гневом глаза. Приподнятая верхняя губа. Вены взбугрившиеся на шее.
Сведенные пальцы.
В руках Олега появился мой паспорт и в одно мгновение муж разорвал его надвое. Листки упали на пол, и Олег зло наступил на них ногой.
