Я отказалась от всего: подруг, дачи с той скамейкой, где мы с твоим отцом пили чай по выходным… Всё ради вас.
И что же я теперь слышу?
Ольга застыла, ощущая, как сердце сжалось.
Отчасти это была правда.
Она сама впустила мать в свою жизнь, а теперь не умела её отпустить.
Но знала точно: так дальше жить нельзя.
Когда мама ушла, Игорь налил Ольге чай, подошёл и обнял её.
Они долго молчали. — Ты ни в чём не виновата, — наконец сказал он, подбирая слова. — Мама молодец, но её слишком много.
А мы с тобой уже не дети, нам няня не нужна.
Ольга посмотрела на стол.
Телефон мамы случайно остался у них.
Как и сама мама: вроде бы и не живёт с ними, но словно не ушла.
И Ольга поняла: завтра всё повторится.
Если только она не скажет «стоп».
Но как — пока не знала.
Поэтому решила попытаться сбежать.
В тот день, когда молодые, наконец, собрались отправиться за Короп, Тамара появилась ещё до завтрака.
Ольга возилась с вещами, одновременно кормила ребёнка и собирала лекарства на всякий случай.
Муж брился в ванной.
А мама стояла в дверном проёме с выражением лица, будто ей сообщили об обнулении гривны. — Вы куда-то уезжаете? — спросила она, скрестив руки на груди. — А меня даже не предупредили.
Сердце неловко ёкнуло.
Тамара смотрела прямо, ожидая объяснений.
Не с упрёком, а с обидой.
Как будто её бросили позади, словно обузу. — Наверное, забыла сказать, — пробормотала Ольга. — Мы поедем в Коблево на пару дней.
А ты пока можешь отдохнуть, заняться чем-то своим.
Тамара покачала головой, словно прогоняя злую пчелу. — Чем «своим»?
Тут никого нет.
Все остались там.
А ты — единственный человек, ради которого я вообще сюда приехала.
И теперь я должна заниматься чем-то своим… Вы решили меня бросить?
В этот момент Игорь вышел в коридор.
Он услышал последние слова и вздохнул.
Разговор обещал быть трудным. — Тамара Михайловна, мы не бросаем.
Просто… иногда нужно побыть наедине.
Хотя бы иногда.
Ольга кивнула и взяла рюкзак, стараясь не смотреть на мать. — Мам, ты не можешь быть у нас постоянно, — дочь старалась говорить мягко, хотя голос дрожал. — Это действительно мешает.
Мне, Игорю, даже Ване.
Он уже путается, кто у него мама.
Тамара опустила взгляд и несколько секунд молчала, глядя в пол. — Конечно, — наконец произнесла она с горькой ноткой. — А когда я ночами помогала, когда вы не знали, с чего начать с ним — тогда я была нужна.
А теперь, как он встал на ноги, так сразу всё, катись обратно?
Ольга глубоко вздохнула.
Именно это она и боялась услышать. — Мама, я тебе благодарна.
За всё.
