Когда в доме нет любви, даже самая просторная квартира становится тесной клеткой. София знала это как никто другой. Каждое утро, просыпаясь в спальне, которая принадлежала свекрови, она чувствовала себя гостьей в чужом доме.
Семь лет брака с Валерием не сделали её хозяйкой даже собственной жизни, не говоря уже о жилплощади.
— София, ты опять забыла вытереть пыль на серванте! — голос Антонины Петровны, словно скрежет ножа по стеклу, разносился по квартире каждое утро.
— Извините, Антонина Петровна, я сейчас всё сделаю, — привычно отвечала София, хотя точно помнила, что вчера протирала этот злосчастный сервант дважды.
— И кофе Валере сделай покрепче. Он вчера допоздна работал.
«Работал он, как же», — подумала София, вспоминая запах чужих духов от рубашки мужа. Но вслух сказала только:
— Конечно, сделаю.
Валерий появился на кухне, когда кофе был уже готов. Высокий, с намечающимся брюшком и редеющими волосами, он давно не вызывал у Софии тех чувств, что семь лет назад, хотя и тогда она видела в нём лишь спасение, чтобы сбежать из дома отца.
— Доброе утро, — буркнул он, не глядя на жену.
— Доброе, — ответила София, ставя перед ним чашку.
— Мать сказала, ты опять не убралась нормально.
— Я убиралась, Валера. Просто Антонина Петровна…
— Не начинай, — оборвал он. — Лучше скажи, что с обедом сегодня?
Так начиналось каждое утро в их семье. София давно смирилась с ролью прислуги, с тем, что её мнение никого не интересует, а её чувства — тем более. «Терпи, казак, атаманом будешь», — любила говорить её покойная мама.
Только вот атаманом София так и не стала. Была одна надежда, что может быть ей удастся скоро родить и всё изменится, но их пятничная работа над этим всё никак не завершалась успехом.
Телефонный звонок прозвучал как гром среди ясного неба. София вытерла руки о кухонное полотенце и подняла трубку.
— Алло?
— София Андреевна? — спросил незнакомый мужской голос. — Вас беспокоит Пётр Климов, я сосед вашей тёти, Надежды Сергеевны Воробьёвой.
— Тёти Нади? — София почувствовала, как к горлу подкатил ком. — Что-то случилось?
— К сожалению, ваша тётя скончалась. Сердечный приступ. Знаю, что вы не в ладах со своей семьёй, но ваша тётя просила меня вас оповестить в случае чего, вот я и звоню.
София опустилась на стул. Тётя Надя была единственным человеком, который всегда принимал её такой, какая она есть.
После смерти мамы именно тётя поддерживала Софию, хотя в последние годы они виделись редко — Валерий не одобрял этих встреч.
— Когда похороны? — только и смогла спросить София.
— Завтра в 11 утра. Все детали я вам отправил на электронную почту.
Когда София положила трубку, на кухне уже стояла Антонина Петровна.
— Кто звонил? — требовательно спросила она.
— Моя тётя умерла, — тихо ответила София.
— Та самая, богатенькая, что в центре живёт? — оживилась свекровь.
София кивнула, чувствуя, как внутри всё сжимается от боли и обиды на такую реакцию.
— И что там с наследством? — Антонина Петровна даже не пыталась скрыть жадный интерес.
— Она оставила мне квартиру.
Глаза свекрови загорелись, как у кошки, увидевшей сметану.
— Надо же, какая удача! — воскликнула она и тут же крикнула: — Валера! Иди сюда, у нас новости!
Валерий появился через минуту, на ходу застёгивая рубашку.
— Что случилось?
— У твоей жены тётка богатая померла, квартиру ей оставила! Трёхкомнатную, в центре!
Валерий посмотрел на Софию так, словно впервые её увидел.
— Правда? И большая квартира?
— Я не знаю точно, — ответила София. — Я давно у неё не была.
— Ну ничего, завтра на похоронах всё узнаем, — деловито сказала Антонина Петровна. — Валера, ты отпросишься с работы. Надо семьёй поддержать Софию в горе.
«В каком горе? — подумала София. — Вы же только о квартире и думаете».
— А знаете что, — вдруг сказала Антонина Петровна, — это же просто замечательно! Миша как раз из института возвращается. Ему как раз жильё нужно.
Миша — младший сын Антонины Петровны от второго брака, сводный брат Валерия. София видела его всего пару раз, когда он приезжал на каникулы.
— Мама, давай сначала узнаем, что там за квартира, — попытался остудить пыл матери Валерий.
— А что узнавать? Квартира в центре, трёхкомнатная. Идеально для Миши! Он же у нас теперь специалист с высшим образованием, ему нужно достойное жильё.
София почувствовала, как внутри поднимается волна возмущения. Квартира ещё не оформлена, а они уже решили, кому она достанется.
— Может, мы сначала тётю похороним? — тихо сказала она.
— Конечно-конечно, — отмахнулась свекровь. — Всему своё время. Но планировать нужно заранее. Как говорится, «готовь сани летом».
На следующий день они втроём приехали на кладбище. София стояла у гроба тёти Нади и не могла сдержать слёз.
Перед глазами проносились воспоминания: как тётя учила её печь шарлотку, как они вместе ходили в театр, как тётя Надя говорила: «Софочка, ты достойна большего. Не позволяй никому себя унижать».
— Не реви, — шепнул ей на ухо Валерий. — Люди смотрят.
Когда пришло время открывать наследное дело, по записи нотариус пригласил Софию для оформления документов. К удивлению Софии, Валерий и Антонина Петровна тоже поехали, хотя их присутствие было не нужно.
— Я муж, имею право знать, — заявил Валерий, когда София попыталась возразить.
В кабинете нотариуса выяснилось, что квартира тёти Нади действительно была трёхкомнатной, в хорошем состоянии, в сталинском доме с высокими потолками.
— Кроме того, — сказал нотариус, — Надежда Сергеевна оставила вам сберегательный счёт с суммой в один миллион рублей и письмо.
Он протянул Софии конверт. Она хотела открыть его сразу, но Валерий перехватил инициативу:
— Давайте сначала с документами разберёмся. Когда мы сможем вступить в права наследства?
— Через шесть месяцев, — ответил нотариус. — Но уже сейчас София Андреевна может пользоваться квартирой как наследница.
— Отлично! — воскликнула Антонина Петровна. — Значит, Миша сможет заехать уже на следующей неделе!
Нотариус удивлённо поднял брови:
— Простите, а кто такой Миша?
— Мой младший сын, — гордо ответила Антонина Петровна. — Он возвращается из института, ему нужно где-то жить.
— Я должен напомнить, что наследницей является только София Андреевна, — сухо заметил нотариус. — Только она имеет право распоряжаться этим имуществом.
— Ну так мы одна семья, — отмахнулась Антонина Петровна. — Какая разница, кто там на бумажке написан?
По дороге домой в машине Валерий и его мать уже вовсю планировали, как они распорядятся квартирой.
— Миша поживёт там годик-другой, а потом можно будет и продать, — говорила Антонина Петровна. — Цены на недвижимость только растут.
— Или сдавать, — предложил Валерий. — Постоянный доход будет.
София сидела на заднем сиденье и молчала, крепко сжимая в руках письмо от тёти. Дома, улучив момент, когда никого не было рядом, она наконец открыла конверт.
«Дорогая моя Софочка! — писала тётя. — Если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет в живых. Не грусти обо мне, я прожила хорошую жизнь. А вот о твоей жизни я всегда беспокоилась. Я знаю про твой конфликт с отцом и, что у тебя нет своего угла, поэтому моя квартира и деньги — твои, твой шанс на свободу. Не упусти его. Помни: ты достойна счастья. Твоя тётя Надя».
София прижала письмо к груди и заплакала. Впервые за долгие годы она почувствовала, что у неё есть выбор.
Через неделю в их квартире появился Михаил — сводный брат Валерия. Он оказался совсем не таким, каким его представляла София. Вместо избалованного маменькиного сынка перед ней стоял высокий, худощавый молодой человек с умными глазами и приятной улыбкой.
— Здравствуйте, София, — сказал он, протягивая руку. — Рад наконец познакомиться с вами поближе.
— Здравствуй, Миша, — ответила она, удивляясь его вежливости.
— Можно просто Михаил, — улыбнулся он. — Миша — это для мамы.
Антонина Петровна уже суетилась вокруг сына:
— Мишенька, ты, наверное, устал с дороги? Сейчас я тебе покушать разогрею. А завтра поедем смотреть твою новую квартиру!
— Мою? — удивился Михаил.
— Ну, Софиину, — поправилась Антонина Петровна. — Но ты же там жить будешь.
Михаил посмотрел на Софию:
— А вы не против?
Этот простой вопрос застал Софию врасплох. За последние семи лет никто не спрашивал её мнения о чём-либо важном.
— Я… — начала она, но Антонина Петровна перебила:
— Конечно, не против! Чего ей быть против? Всё равно квартира пустует.
Вечером, когда все легли спать, София услышала тихий стук в дверь кухни, где она задержалась, чтобы закончить мытьё посуды.
— Можно? — спросил Михаил, заглядывая в кухню.
— Да, конечно, — ответила София, вытирая руки.
Михаил сел за стол и некоторое время молчал, наблюдая, как она складывает чистые тарелки в шкаф.
— Знаете, София, — наконец сказал он, — я хотел извиниться за маму. Она иногда бывает… настойчивой.
— Не стоит извиняться, — ответила София. — Я привыкла.
— В том-то и проблема, — тихо сказал Михаил. — Никто не должен привыкать к такому отношению.
София замерла с тарелкой в руках.
— Что ты имеешь в виду?
— Я вижу, как они с вами обращаются. Как с прислугой, а не как с членом семьи. Это неправильно.
София почувствовала, как к глазам подступают слёзы.
— Ты ведь даже не хочешь жить в той квартире, правда? — спросила она.
— Нет, — честно ответил Михаил. — У меня есть девушка, мы снимаем комнату недалеко от моей работы. Мне удобно там. Но мама… вы же знаете, какая она.
— Знаю, — кивнула София.
— Так что насчёт квартиры — решать вам. Это ваше наследство, ваше право им распоряжаться.
С этими словами он встал и вышел из кухни, оставив Софию в глубокой задумчивости.
На следующий день они все вместе поехали смотреть квартиру тёти Нади. София не была там уже несколько лет и с трепетом открывала дверь. Внутри всё осталось таким, каким она помнила: светлые комнаты, старинная мебель, книжные полки до потолка.
— Боже, какой хлам! — воскликнула Антонина Петровна, оглядываясь. — Всё это надо будет вывезти. Мишеньке нужна современная обстановка.
— Я бы предпочёл оставить книги, — тихо сказал Михаил, рассматривая корешки на полках.
— Какие книги? — отмахнулась мать. — Тебе нужно место для компьютера, для друзей. Молодёжь сейчас не читает.
София молча ходила по комнатам, касаясь вещей тёти, вдыхая знакомый запах дома, где всегда чувствовала себя любимой и защищённой.
— А здесь можно сделать отличную игровую комнату, — говорил Валерий, стоя в гостиной. — Поставим большой телевизор, диван…
— Или сдавать эту комнату отдельно, — предложила Антонина Петровна. — Тут можно хорошие деньги получать.
София слушала их планы и чувствовала, как внутри растёт сопротивление. Это был дом тёти Нади, место, полное воспоминаний и любви. А они говорили о нём как о куске недвижимости, который можно выгодно использовать.
— А что думаете вы, София? — вдруг спросил Михаил, подходя к ней.
— Я… — она запнулась, не привыкшая высказывать своё мнение. — Я думаю, что тётя Надя хотела бы, чтобы здесь жили счастливые люди.
— Вот именно! — подхватила Антонина Петровна. — Миша будет здесь очень счастлив!
— А может, София сама хочет здесь жить? — неожиданно предположил Михаил.
Все замолчали и уставились на Софию. Валерий нахмурился:
— Что за глупости? У неё есть где жить — с нами.
— Но это её квартира, — настаивал Михаил. — Она имеет право решать.
— Миша, не лезь не в своё дело, — отрезала Антонина Петровна. — Мы семья, мы вместе решаем такие вопросы.
— Какая же это семья, если мнение одного из её членов никого не интересует? — тихо, но твёрдо сказал Михаил.
София смотрела на него с благодарностью. Впервые за много лет кто-то встал на её сторону.
Вечером, когда они вернулись домой, разразился скандал. Валерий, раздражённый замечаниями брата, накинулся на Софию:
— Ты что, правда думаешь здесь жить? Одна? — он презрительно усмехнулся. — И на что ты будешь жить? Ты же ничего не умеешь, кроме как борщи варить!
София вздрогнула от его слов, но неожиданно для себя ответила:
— Я умею гораздо больше, чем ты думаешь, Валера.
— Да что ты говоришь? — он саркастически рассмеялся. — И что же ты умеешь?
— Я… — София на секунду замялась, но потом твёрдо продолжила, — Я умею любить, заботиться, создавать уют. Я умею слушать и понимать. Я умею быть человеком, а не вещью, которой можно распоряжаться.
Валерий опешил от такого ответа. Антонина Петровна, стоявшая рядом, возмущённо всплеснула руками:
— Ты посмотри, как она с мужем разговаривает! Вот что значит — наследство получила, сразу хвост распушила!
Михаил, молча наблюдавший за этой сценой, вдруг сказал:
— А по-моему, София абсолютно права. Она имеет право на собственное мнение и собственную жизнь.
— Ты-то чего вмешиваешься? — набросился на него Валерий. — Тебе что, жалко квартиру? Не волнуйся, найдём тебе другое жильё.
— Дело не в квартире, — спокойно ответил Михаил. — Дело в уважении к человеку.
София смотрела на Михаила с благодарностью. Впервые за долгие годы она чувствовала поддержку.
— Знаете что, — вдруг сказала она, — я, пожалуй, сегодня переночую в квартире тёти Нади. Мне нужно подумать.
— Что?! — воскликнула Антонина Петровна. — Никуда ты не пойдёшь! Валера, скажи ей!
Но Валерий молчал, ошарашенный внезапной решительностью жены.
— Я могу вас подвезти, — предложил Михаил.
— Спасибо, — кивнула София и пошла собирать вещи.
Через полчаса она сидела в машине Михаила, направляясь к своей новой квартире. В голове царил хаос, но где-то глубоко внутри зарождалось чувство свободы.
— Знаете, София, — сказал Михаил, не отрывая взгляда от дороги, — вы очень смелая женщина.
— Правда? — она грустно усмехнулась. — А мне кажется, я трусиха. Столько лет терпела…
— Нет, — покачал головой Михаил. — Трусиха бы не решилась на перемены. Вы сделали первый шаг, и это самое сложное.
Они подъехали к дому тёти Нади. София вышла из машины и посмотрела на окна квартиры, которая теперь принадлежала ей.
— Спасибо, Михаил, — сказала она. — За всё.
— Не за что, — улыбнулся он. — Если что-то понадобится — звоните.
София поднялась в квартиру. Войдя внутрь, она глубоко вдохнула знакомый запах дома. Здесь всё напоминало о тёте Наде — книги на полках, часы на стене, вязаная салфетка на журнальном столике.
Она прошла в спальню и села на кровать. Впервые за много лет она была одна, в тишине, без необходимости кому-то угождать или оправдываться. Это чувство было одновременно пугающим и захватывающим.
София достала из сумки письмо тёти и перечитала его. «Ты достойна счастья», — эти слова теперь звучали по-новому. Может быть, действительно пора начать жить для себя?
Утром её разбудил звонок телефона. Это был Валерий.
— Ты где? — спросил он раздражённо. — Мать волнуется.
— Я в квартире тёти Нади, — спокойно ответила София. — И я решила, что останусь здесь.
— Что значит — останешься? — в голосе Валерия послышались нотки паники. — А как же я? Как же наша семья?
— Валера, — тихо сказала София, — у нас давно нет семьи. Есть ты, твоя мать и я — прислуга, которая должна всем угождать.
— Ты с ума сошла? — закричал Валерий. — Немедленно возвращайся домой!
— Я дома, Валера, — твёрдо ответила София. — Впервые за много лет я действительно дома.
Она положила трубку и подошла к окну. Утреннее солнце заливало комнату тёплым светом. София улыбнулась, чувствуя, как в душе расцветает надежда на новую жизнь.
Следующие несколько дней прошли как в тумане. София разбирала вещи тёти, вспоминая истории, связанные с каждым предметом. Она нашла старые фотоальбомы, письма, дневники. Каждая страница, каждая фотография открывала ей новые грани жизни тёти Нади.
Валерий звонил каждый день, то умоляя вернуться, то угрожая. Антонина Петровна присылала гневные сообщения. Но София оставалась непреклонной.
На четвёртый день раздался звонок в дверь. София открыла и увидела на пороге Михаила.
— Привет, — сказал он смущённо. — Я просто хотел узнать, как у вас дела.
— Заходи, — улыбнулась София. — Я как раз собиралась пить чай.
Они сидели на кухне, пили чай и разговаривали. Михаил рассказывал о своей работе программистом, о планах на будущее. София слушала и понимала, что впервые за долгое время ей по-настоящему интересно общаться с кем-то.
— А вы чем планируете заниматься? — спросил Михаил.
— Знаешь, — задумчиво ответила София, — я всегда мечтала открыть маленькое кафе. Готовить десерты, создавать уют для людей.
— Это прекрасная идея! — воскликнул Михаил. — У вас обязательно получится.
В его глазах София увидела искреннюю веру в неё, и это придало ей сил.
Дни складывались в недели. София начала осваиваться в квартире тёти Нади, постепенно привыкая к новой жизни. Она устроилась на работу кассиром в супермаркет неподалёку — не бог весть что, но для начала и это хорошо.
Валерий звонил каждый день, то умоляя вернуться, то угрожая. Антонина Петровна засыпала гневными сообщениями. София держалась стойко, но иногда ей казалось, что она сходит с ума от одиночества и неуверенности.
В один из таких дней появился Михаил. Он принёс продукты и предложил помощь в ремонте.
— Знаешь, София, — сказал он, — ты молодец, что решилась на перемены. Но тебе нужно двигаться дальше.
— Что ты имеешь в виду? — спросила она.
— Развод, — просто ответил Михаил. — Пока ты замужем за Валерой, ты не сможешь быть по-настоящему свободной.
София согласилась, не подозревая, что Михаил преследует свои цели.
Начался бракоразводный процесс, который оказался сложнее, чем она ожидала. Валерий не только отказался давать развод, но и выдвинул встречный иск.
— Ты семь лет жила на моём обеспечении, — кричал он в коридоре суда. — Ты должна компенсировать все расходы! А ещё ты не смогла родить мне детей! Это твоя вина!
София была потрясена. Она не ожидала, что Валерий использует их бездетность как оружие против неё.
— Это подло, — сказала она дрожащим голосом. — Ты прекрасно знаешь, что мы оба проходили обследование.
— Докажи это, — усмехнулся Валерий. — У меня есть справка о моём здоровье. А у тебя?
Михаил поддерживал Софию на каждом заседании. Он нанял ей адвоката, помогал собирать документы. Но однажды, когда они остались наедине, он неожиданно обнял её и прошептал:
— Знаешь, я ведь всегда тебя замечал. Даже когда ты была женой брата.
София отстранилась, смущённая его признанием.
— Миша, я не готова…
— Конечно, — быстро согласился он. — Просто знай, что я рядом.
Развод затягивался. Антонина Петровна подключила всех знакомых, чтобы очернить Софию. В городе о ней ходили ужасные слухи. Валерий требовал половину стоимости квартиры тёти Нади, утверждая, что имеет право на совместно нажитое имущество.
Однажды вечером Михаил пришёл к Софии с бутылкой вина.
— Нужно отметить победу, — улыбнулся он. — Очевидно Валера не сможет претендовать на квартиру.
После третьего бокала Михаил стал говорить о будущем. О том, как они могли бы жить вместе в этой квартире.
— Представь, как было бы здорово, — мечтательно произнёс он. — Я бы помогал тебе с ремонтом, мы бы вместе обустроили дом…
София внезапно поняла, что Михаил видит себя хозяином этой квартиры. Она вспомнила, как Антонина Петровна планировала поселить здесь сына. Неужели это был их план с самого начала?
На следующий день она позвонила своему адвокату и попросила ускорить процесс. Через месяц, несмотря на все препятствия, развод был оформлен. София чувствовала облегчение, но и страх перед неизвестностью.
Михаил всё чаще появлялся в её жизни. Он помогал с бытовыми вопросами, поддерживал морально. София начала замечать, что её сердце бьётся чаще, когда он рядом. Но что-то внутри предостерегало от поспешных решений.
Однажды, перебирая вещи тёти, она нашла старый дневник. В нём тётя Надя писала о своей жизни, о том, как важно быть независимой. «Никогда не позволяй мужчине решать за тебя», — писала она.
В этот момент София приняла решение. Она позвонила Михаилу и сказала, что уезжает. Навсегда.
— Но как же мы? — растерянно спросил он.
— Прости, Миша, — ответила София. — Я благодарна тебе за всё, но мне нужно начать жизнь с чистого листа. Одной.
Через неделю София стояла на вокзале с чемоданом в руках. Она купила билет в незнакомый город на юге, где её никто не знал.
Глядя в окно на проплывающие мимо пейзажи, София чувствовала, как в душе расцветает надежда. Впереди была новая жизнь, и она была готова к ней.
