Канев
Женщина с ужасом всматривалась в лицо своей новорождённой дочери.
Вся беременность протекала спокойно — ни токсикоза, ни нервных срывов, никто не раздражал, а малышку всё равно родили с дефектом.
Пожилая санитарка, словно бабушка, сострадательно выдохнула: — Эх, нелёгкая же судьба ждёт твою девочку!
Вряд ли кто-то захочет жениться на такой.
Тамара и сама это хорошо осознавала, но больше всего её тревожило, что скажет Игорь.
Она была готова оставить ребёнка в больнице, если он того потребует, более того, честно говоря, уже испытывала отвращение к своей малышке, так что с этим проблем не возникло бы.
Но главным страхом Тамары было, что из-за порока у дочери Игорь решит развестись с ней.
Куда тогда пойти?
В родительский дом?
Там жили Алексей с Мариной.
В деревне же, как часто бывает, девку выходили замуж и всё, к родителям наведывались лишь по большим праздникам.
Несмотря на опасения Тамары, Игорь не подал на развод, даже отказался оставлять ребёнка в больнице и нарёк дочь Людмилой в честь своей покойной бабушки.
Людмила росла крепкой девочкой, хотя мать почти не кормила её грудью — ей было противно прикасаться к ребёнку.
Уже тогда девочка смотрела на мать осмысленными глазами, словно понимала, что ей не дарят любви.
Через три года Тамара родила вторую дочь — Оксану, которую она постоянно баловала и оберегала.
Из двора часто доносились упрёки: — Людмила!
Отойди от сестры!
Ты её пугаешь!
Людмила!
Не тронь сливки, они для Оксаны!
Людмила!
Уйди с глаз моих!
Ты мне настроение портишь!
Девочка тихо уходила вглубь сада, где у неё было укромное место — большой чёрный камень, на котором она долго сидела, глядя вдаль.
Ей было больно и обидно из-за того, что она отличается от всех остальных.
Правда, у неё одна ножка была короче другой, да над верхней губой оставался заметный шрам после операции, сделанной в младенчестве, но она вовсе не считала себя виноватой.
Людмила училась очень хорошо, и учителя часто приводили её в пример другим детям, а вот Оксана, наоборот, не проявляла интереса к учёбе.
Она любила любоваться собой в зеркале, заплетая и расплетая свои длинные, чёрные как смоль косы.
По дому Оксана тоже не помогала, а убегала играть с подружками, мол, Людмила всё равно из дома носа не высовывает…
