Она обязательно попробовала бы воду. «Море казалось необычайно чистым, а песок — горячим.
Над водной гладью порхали белоснежные чайки…» — «Противные птицы», — говорил отчим.
Он когда-то жил на Волге и рассказывал, что все мусорные баки в городе были заняты чайками. — «Громкие, нахальные.
Даже у бродячих собак отбирали еду».
Оля в это не верила.
Наверное, он специально так говорил.
Чтобы не пришлось везти их с мамой к морю.
Разве могут эти птицы быть плохими?
Они красивые, белые, ловят в морской воде серебристых рыбёшек.
А дядя Игорь вообще редко чем-то был доволен.
Он ругал власть, погоду, дороговизну, учителей в школе, называл Олю бездельницей и дармоедкой, а маму после рождения Вани — безмозглой коровой.
Считая, что рожать детей, пока родители не могут нормально жить, — верх глупости.
Мама, которая никогда не перечила ему, неожиданно резко и злостно ответила: «Назад не засунешь!» Он внезапно замолчал, и они помирились.
А Ванина кроватка была поставлена в комнату к Оле.
Когда ночью брат начинал плакать, мать врывалась раздражённой и включала свет. — «Неужели нельзя было просто покачать?»
Здоровенная девчонка!
Оля моргала, ещё не совсем проснувшись, слушая крики матери.
Постепенно она стала ненавидеть Ваню за его плач, за постоянные упрёки взрослых, за то, что из-за его кроватки в её и без того тесной комнате стало негде развернуться. «Мой маленький братик остался с бабушкой дома, а мы с мамой много гуляли, купались и разговаривали…» Ваню, которому в это лето исполнилось уже четыре года, на самом деле отправили в деревню к бабушке — маме дяди Игоря.
Она не принимала Олю.
Ну и ладно, потому что иначе девочке пришлось бы снова целые каникулы возиться с младшим братом, как раньше. «С моей мамой очень интересно.
Она весёлая и добрая, всегда придумывала, куда пойти на следующий день…» Мама никогда по-настоящему не общалась с Олей.
Девочка часто с завистью смотрела на улице на дочек с мамами, которые шли вместе, смеялись, беседовали, покупали билеты в кино или сидели в кафе.
И мечтала…
Очень хотелось быть такой же.
Но мама выходила с ней редко, только когда нужно было: за новой одеждой, продуктами, в поликлинику или по другой необходимости.
Она шла молча или ворчала по пути, что дочь слишком быстро растёт, что второй ребёнок — мальчик, и поэтому на одежде не сэкономишь, что продукты в холодильнике исчезают с невероятной скоростью, что Оля учится кое-как, не уважает отчима.
После таких разговоров хотелось убежать, спрятаться, но Оля покорно шла рядом и молчала.
Она знала: если говорить — получишь нотацию.
А если вдруг хотелось что-то обсудить с мамой, это желание быстро пропадало, стоит женщине равнодушно взглянуть на старшую дочь.
Девочка понимала: маме неинтересны её проблемы.
Гораздо больше её волнуют собственные.
Краем уха она слышала, как мама жаловалась тёте Нине, что Игорь моложе её, что дети его раздражают, а она из-за них не может уделять достаточно внимания ни себе, ни мужу. «Ужинали мы в уютном кафе на набережной.
Там подавали очень вкусные и красивые блюда, а ещё — самое замечательное в мире мороженое…» Мороженое Оля всегда покупала себе сама.
Белое, в вафельном стаканчике или фруктовый лёд.
