— Как ты могла так поступить? — воскликнул немолодой мужчина, хватаясь то за сердце, то за голову. — Ты хоть подумала о своей семье? О том, что скажут люди? А?
— Папа… — робко и испуганно взглянула на него молодая, хрупкая девушка.
— Грешница! — прогремел он. — Как ты могла нарушить законы Божьи? Я больше не считаю себя твоим отцом. Моя дочь не могла сделать такого! Она не может быть девицей легкого поведения! Ни в коем случае!
Он плюнул в угол комнаты, злобно уставившись на дочь, затем резко развернулся и, прихрамывая, направился к выходу из просторной гостиной.
— Куда ты? — устало спросила жена, Ольга.
— Куда? — повторил он с горечью. — Я никуда не уйду! Это мой дом! А ты, мерзкая грешница, должна уйти. Да! Мне противно смотреть на тебя! Иди туда, где совершила свой грех! Вон из моего дома!
Он дрожал от злости, указывая пальцем на дверь.
Девушка, до этого молча рыдавшая, удивленно посмотрела на отца.
— Ты серьезно? Папа! Куда я пойду? — прошептала она.
— Иди туда, где согрешила, — ответил он холодно. — И не возвращайся домой.
Она повернулась к матери.
— Мамочка! — с болью в голосе произнесла она. — Мама, мне некуда идти!
— Костя, ты в своем уме? — вмешалась женщина. — Это наша дочь. Как ты можешь так?
Высокая женщина в длинном платье в горох наконец поднялась со стула и подошла к мужу.
— Костя, — тихо сказала она, — опомнись. Это наша дочь. Так нельзя.
— Как раз можно! — ответил он резко. — Она больше не моя дочь после этого. Не смогла себя сдержать, не пошла по Божьему пути? Пусть уходит куда хочет, я её содержать не собираюсь.
— Это и мой дом тоже, — вмешалась жена, — и я не позволю ей оказаться на улице в таком состоянии, да еще зимой.
— Это мой дом, — с нажимом произнёс Алексей. — Если ты хочешь защищать это недоразумение, отправляйся с ней и не возвращайся обратно!
— Ты серьезно? — тихо ахнула женщина.
Хотя дом и был записан на её мужа, она никогда не ожидала услышать от него подобные слова.
Алексей распахнул дверь и демонстративно махнул рукой.
