РАЗГОВОР В БОЛЬНИЧНОЙ ПАЛАТЕ
– Ир, у тебя первый?
– Нет.
– А старшему сколько?
– Да у меня девять…
– О! Классная разница! Мы тут с девчонками вчера спорили, что лучше – сразу отстреляться или выспаться после первого нормально и за вторым идти? А у тебя вообще супер – старший в школе, первый класс этот (ПИ-И-ИП) позади… И – упс – лялечка! Первый мальчик?
– Да у меня детей девять.
– Ира, а у тебя… девять… ты их сама родила?
– Ну да… не кесарили…
– Да я не про то… это все твои девять?
– Да.
– А… а вам по вашей вере не положено аборты делать?
– Да у нас, похоже, одна с вами вера, православная.
– Ну да… а… у тебя муж есть?
– Конечно.
– Олигарх?
– Нет. Священник.
– …
– Ким! С пеленкой в кабинет УЗИ!
– Обалдеть… Алло! Прикинь, к нам монашку положили, так вот, она ждет ДЕСЯТОГО ребенка! Им аборты делать нельзя!
(Отрывок из еще неизданной книги Ирины Ким)
А ты борщ варить умеешь?
– Алексей ухаживал красиво, дарил цветы, пел песни под гитару, посвящал стихи, пошел к моей маме просить благословения встречаться со мной! – вспоминает Ирина. – Мы познакомились в конце апреля, а в июне поехали знакомиться с его мамой. Однажды сидим вечером, а он говорит: «Ты не против, если свадьба будет в сентябре, на Рождество Пресвятой Богородицы?» Вот это романтик! А где признания, предложение руки и сердца, стоя на одном колене в лунном луче? Сбой в программе. Я так опешила, что согласилась. В сентябре сыграли студенческую свадьбу.
После свадьбы первый год жили на даче друзей мамы Ирины в Подмосковье. Родственники сказали твердо – молодые должны жить отдельно! Притирки, споры: если при этом будет кто-то «третий», то супруги могут переводить ответственность на него.
Муж и жена сами должны выстраивать отношения, сами отвечать за них. Сейчас Ирина благодарна родственникам, ведь без притирок первое время не обходилось.
Сама Ирина умела создавать уют в любом месте – это передалось ей от мамы – жены военного, а вот муж, как ей тогда казалось…
– Нам повезло, у нас один духовник. Помню, бегу к нему: «Батюшка, да что ж это! Он такой-растакой, зиму живем, куртки на кровати лежат, вешалку не прикрутит!» А батюшка мне: «А ты борщ варить умеешь?» «Я-то умею, – говорю, – а он вот то-то и то-то…» А батюшка опять: «А ты борщ варить умеешь? Вот и довольно с тебя!» Кстати, муж мне недавно только сказал, что боялся на съемном жилье лишний шуруп прикрутить, чтоб не было проблем с хозяевами.
«Где дети?!»
Ирина была уверена, что беременность наступит сразу после свадьбы. Через три месяца уже начала паниковать: «Где дети?!»
Первая беременность была непростой – в самом начале постоянная угроза выкидыша. Даже родственники, в конце концов, стали говорить, что ничем хорошим это не кончится. «Кого ты после этого родишь? Урода? Таких, как ты, принудительно чистить надо! Там и ребенка-то не осталось!» – «поддерживали» они.
Молодые супруги отчаянно надеялись, что их ребенок будет спасен, молились преподобным Кириллу и Марии, родителям преподобного Сергия.
– Муж, тогда уже дьякон, студент третьего курса Московской духовной академии, возвращаясь из Москвы, где он преподавал в одной гимназии, заехал к матушке Наталье Николаевне Соколовой и поделился своей скорбью. Надо сказать, что мой отец Алексей – тот самый семинарист Алешенька из книги «Под кровом Всевышнего», который ухаживал за отцом Владимиром в его болезни. Наталья Николаевна дала нам их семейную икону Божией Матери «В родах Помощница», рассказав про чудеса, бывшие по молитве перед этой иконой. И вот муж заносит икону домой (а она небольшая, с тетрадный лист, в киоте), а я навстречу иду с радостным известием, что кровотечение прекратилось! Оказалось, в тот самый момент, когда он принял икону из рук матушки. Икона была у нас почти до родов. Потом мы сделали фото, вставили в рамку, освятили, эта фотокопия сопровождала меня во всех моих беременностях, и много приходских деток родилось с молитвой перед ней.
Маша родилась в срок, здоровой. Имя она получила по обету, в честь преподобной Марии Радонежской.
Тяжелой была и последняя беременность – патология плаценты, и с первых недель супруги понимали, что ситуация непростая. Удалось доносить ребенка до 33-й недели, потом – операция, в итоге – спасли обоих.
– Это был год испытаний для всех. Я всю беременность на сохранении. Дети с бабушкой, с мамой моей, которая строгая и принципиальная. Малышке годик. Она старшую сестру мамой зовет. Потом я с новорожденной в отделении недоношенных… Когда сообщили из роддома, что меня забрали на вторую операцию, большая кровопотеря, муж со старшим сыном ехали в машине. Они сразу поехали ко мне, и шестнадцатилетний Серафим плакал и просил Бога, чтобы он забрал его, а маму оставил. Хорошо, что все позади!
ПЕРВЫЙ ребенок. Восторг родственников, эсэмэски «Так держать!» и требования родить ему/ей сестричку/братика.
ВТОРОЙ ребенок подряд. Поздравления от родственников в форме: «Это же хорошо, вместе будут расти, им весело будет…» или «Молодцы, сразу отстрелялись!»
ТРЕТИЙ ребенок. Поздравления-утешения: «Да ладно, у того-то и того-то вон тоже трое, и ничего! Зато теперь вы многодетные, у вас теперь льгот будет ого-го!»
ЧЕТВЕРТЫЙ ребенок. Близкие родственники прямо говорят: «Вы психи». Друзья интересуются, сколько материнских капиталов вы получили, перестают приглашать в гости.
ПЯТЫЙ-ШЕСТОЙ ребенок – разница небольшая. Родственники привыкли. Поздравляют с полной комплектацией семейной хоккейной команды. Только ленивый не дает советы по супер-100%-контрацепции.
СЕДЬМОЙ ребенок. Небольшое оживление. «О! У вас теперь семеро по лавкам! Круто! И как вы собираетесь их кормить/учить/женить?»
ВОСЬМОЙ-ДЕВЯТЫЙ ребенок. Родственники перестают давать всякие советы. Поздравляют открыткой и без эмоций.
ДЕСЯТЫЙ ребенок. Большое оживление. Все спрашивают, что положено от государства и почему до сих пор не дали машину/квартиру/медаль.
(Отрывок из еще неизданной книги Ирины Ким)
