Рекламу можно отключить. С подпиской «Дзен Про» она исчезнет из статей, видео и новостей. Игорь резко повернулся к Анне, из-за чего она отпрянула от разделочной доски. — Хватит молчать и притворяться, что не слышишь.
Мать продала дом, деньги ушли на погашение долгов брата.
Ей негде теперь жить.
Принеси ключи от квартиры, там будет жить моя мама.
Анна спокойно вытерла руки полотенцем.
Морковь, нарезанную для салата, она аккуратно положила ровными кружочками — привычка аналитика, которому важно, чтобы всё было выстроено по порядку. — Вторая квартира предназначена для моих родителей.
Ты это прекрасно знаешь. — Твои родители живут в своём доме и никуда не планируют переезжать, а моей матери уже шестьдесят два, всю жизнь она трудилась на ферме, колени и суставы у неё не в порядке.
Ей нужна нормальная медицинская помощь, а не редкие визиты деревенского фельдшера.
Он произнёс правильные слова, но тон звучал скорее как требование, чем как просьба сына помочь матери.
Будто он устал объяснять очевидные вещи. — Игорь, давай поговорим спокойно.
Возможно, мы снимем квартиру для Тамары Ивановны, я готова помочь с арендой… — Снимать? — он усмехнулся так, что Анна ощутила внутреннюю боль. — У тебя ведь две квартиры, одна пустует, а ты предлагаешь снимать?
Ты что, стала жадной?
Слово «жадная» прозвучало почти с презрением.
Анна положила нож и повернулась к мужу.
Он стоял, скрестив руки на груди, и смотрел на неё так, словно она задолжала ему что-то очень важное и давно просроченное. — Я не жадная.
Просто эта квартира… — Что значит «эта квартира»? — Игорь подошёл ближе. — Она твоя, верно?
Куплена на твои деньги?
Мы же женаты, Анна.
Или ты считаешь, что всё твоё — только твоё, а я здесь просто так живу?
Она молчала.
Внутри нарастало чувство тошноты, однако лицо оставалось спокойным — навык, выработанный годами переговоров с клиентами. — Завтра принесёшь ключи.
Мать приезжает послезавтра.
Хватит откладывать.
Он развернулся и покинул кухню.
Раздался хлопок двери спальни.
Анна стояла у разделочной доски, глядя на кружочки моркови.
Ровные, одинаковые, аккуратные.
Но теперь контроль куда-то исчез.
Полгода назад Игорь первым подошёл к ней на благотворительном аукционе.
Красивый, уверенный, с улыбкой, которая заставляла улыбнуться в ответ.
Свободный художник без денег, но с обаянием.
Анна, финансовый аналитик с двумя квартирами и пустыми вечерами, поверила, что её выбрали не за имущество.
Ей было тридцать, и она хотела верить.
Средств Тамары Ивановны хватило только на первый месяц.
Стиральная машина, ортопедическая обувь, смартфон, лекарства, обследование, холодильник, ремонт крыши — деньги уходили быстро, а Игорь каждый раз подходил с одинаковым тоном: извиняющимся, но настойчивым.
Анна воспринимала это как норму — помогать семье.
Собеседования, на которые он ходил, никогда не приводили к предложениям о работе.
Проекты разваливались на стадии переговоров.
Игорь лежал на диване с ноутбуком, листал что-то, вздыхал.
Анна возвращалась с работы уставшей, а он спрашивал, что приготовить на ужин.
Не предлагал готовить.
Просто спрашивал.
Однажды она не выдержала: — Игорь, может, тебе стоит поискать хоть какую-то работу?
Не обязательно творческую.
Он долго и тяжело смотрел на неё. — То есть теперь ты будешь указывать, где мне работать?
Думаешь, я бездельник? — Я не это имела в виду… — Нет, именно это ты и хотела сказать.
Я не оправдал твоих ожиданий, правда?
Ты думала, что выходишь замуж за успешного, а получила неудачника?
Его голос дрожал, и Анна испугалась, что сейчас он уйдёт, хлопнув дверью, и она останется одна.
Снова одна. — Прости, я неудачно выразилась.
Не хотела тебя обидеть.
Он не сразу смягчился, но всё же согрелся.
Обнял её, поцеловал в макушку. — Я всё понимаю.
