Анна поморщилась. На смартфоне снова высветилось сообщение от свекрови:
«Не забыла про воскресный обед?»
Конечно, не забыла. Разве такое забудешь? Каждое воскресенье — как на допрос.
«Когда же внуки? Что врачи говорят? А может, вы не так стараетесь?»
Телефон выскользнул из похолодевших пальцев, глухо стукнулся о столешницу. Анна рассеянно помешала овощное рагу, вдохнула пряный аромат базилика и розмарина.
Антон любит, когда пахнет травами. Говорит, напоминает итальянский ресторанчик, где они отмечали первую годовщину.
В дверь позвонили — резко, требовательно.
Анна вздрогнула, едва не выронив деревянную лопатку.
Кого еще принесло? Антон вернется только через час, у него свой ключ.
На пороге стояла Светлана Геннадьевна — прямая, как штык, с идеально уложенной стрижкой и поджатыми губами.
— Здравствуй, Анечка, — процедила она, проходя в квартиру. — Решила заглянуть, проверить, как вы тут.
Анна почувствовала, как немеют кончики пальцев. От свекрови исходила почти осязаемая волна неодобрения.
— Антон еще на работе, — пробормотала она, пятясь на кухню. — Хотите чаю?
— Чаю? — Светлана Геннадьевна презрительно фыркнула. — Нет уж, спасибо. Я вообще-то по делу.
Она прошествовала на кухню, брезгливо принюхалась:
— Опять со специями? Антошенька от них изжогой мучается. Я же говорила!
— Он любит, — тихо возразила Анна. — Сам просит.
— Просит! — свекровь всплеснула руками. — Он у нас добрый, вот и не хочет тебя обижать.
А ты пользуешься! Вместо того, чтобы о главном думать.
Анна сжала кулаки. Ну вот, начинается.
— О чем же это? — спросила она, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
— Будто не знаешь! — Светлана Геннадьевна плюхнулась на табурет. — Третий год пошел, а результата нет.
Все подруги уже по второму родили, а ты все в карьеристку играешь.
— Я не играю, — выдавила Анна. — Я работаю. И мы стараемся.
— Стараетесь! — свекровь скривилась. — Видала я такие старания. То специи, то работа допоздна.
А может, ты вообще… — она многозначительно замолчала.
— Что — вообще? — у Анны заломило виски.
— Ну, это самое… — Светлана Геннадьевна понизила голос до шепота. — Бесплодная?
Анна вцепилась в столешницу. Перед глазами поплыли красные круги.
— Вы не имеете права, — прошептала она. — Это наше личное дело.
— Вот именно — ваше! — отрезала свекровь. — А я должна смотреть, как мой сын гробит свою жизнь?
Ни детей, ни нормальной еды. Только травки да карьера!
В прихожей щелкнул замок. Анна вздрогнула.
Антон! Слава богу, может, хоть он…
— Мама? — удивленно воскликнул он, заглядывая на кухню. — Ты чего здесь?
— Сынок! — Светлана Геннадьевна расцвела. — А я вот, зашла проведать. Беспокоюсь же.
— О чем беспокоишься? — Антон устало опустился на стул, потер лицо ладонями.
— Как о чем? О внуках, конечно! — свекровь подалась вперед. — Третий год пошел, а результата нет.
Может, к врачу сходите? Проверитесь?
Анна закусила губу. Сейчас. Сейчас Антон осадит мать, скажет, что это не ее дело…
— А что, мам, может и правда стоит, — задумчиво протянул он. — А то и правда как-то странно получается.
У Анны перехватило дыхание. Она медленно повернулась к мужу:
— Что ты сказал?
— Ну а что? — он пожал плечами. — Мама дело говорит. Все уже детей имеют, а мы все никак.
— Вот! — торжествующе воскликнула Светлана Геннадьевна. — Я же говорю — что-то тут не так! Может, ты, Анечка…
— Замолчите! — Анна с грохотом опустила лопатку. — Антон, скажи ей! Скажи, чтобы перестала!
— А что я должен сказать? — он развел руками. — Мама правду говорит. Ты бы еще благодарна была, что я…
— Что? — тихо переспросила Анна. — Договаривай.
— Что от тебя не ухожу, — буркнул Антон. — С твоими-то проблемами.
В кухне повисла звенящая тишина. Анна медленно выпрямилась, чувствуя, как внутри что-то обрывается.
— Вот, значит, как, — произнесла она чужим голосом. — Благодарна должна быть?
— Ну а что? — он отвел глаза. — Сама подумай…
— Я подумала, — оборвала его Анна. — И знаешь что? Не буду я благодарной. Вон отсюда. Оба.
— Что?! — взвизгнула Светлана Геннадьевна. — Да как ты смеешь! Антошенька…
Но Анна уже не слушала. Она распахнула входную дверь:
— Вон! Это моя квартира. Бабушкина. И жить здесь будет тот, кого я захочу. А вы — вон!
— Ань, ты что? — растерянно пробормотал Антон. — Давай спокойно…
— Вон! — закричала она, чувствуя, как по щекам катятся слезы. — Убирайтесь! И чтоб духу вашего!..
Когда за ними захлопнулась дверь, Анна медленно осела на пол.
В голове билась одна мысль: «Как он мог? Как мог так со мной?»
Она провела на полу почти час, глядя в одну точку и пытаясь осознать произошедшее.
Потом медленно поднялась, прошла на кухню. Механически выключила плиту, вылила остывшее рагу в мусорное ведро.
На столе завибрировал телефон — Антон.
Анна, не глядя, сбросила вызов. Потом еще один, и еще. В конце концов она просто выключила телефон.
Ночь накрыла квартиру черным покрывалом. Анна лежала в постели, впервые за три года — одна, и смотрела в потолок.
Странно, но слез больше не было. Только пустота внутри и звенящая тишина вокруг.
«Надо же было так ошибиться в человеке, — думала она. — Три года считать своим, родным. А он…»
Где-то в глубине души шевельнулось робкое: «А может, помириться? Простить?»
Но Анна решительно отмела эту мысль. Нет уж. Хватит быть благодарной. Пора начинать жить.
За окном занимался рассвет. Первый рассвет ее новой жизни.
Прошло время. Анна провела пальцем по стене, собирая серую пыль от штукатурки.
Рабочие как раз заканчивали демонтаж старой кухни. Год пролетел незаметно, оставив после себя развод, повышение на работе и твердое решение — начать все заново.
Она прищурилась, разглядывая го..лые стены. В кухонном салоне ее ждал разработанный проект — нежно-фисташковые фасады, кварцевая столешница, встроенная техника.
Прощай, старая кухня с облупившимся пластиком и вечно капающим краном.
— Проект пересмотрим? — раздался за спиной приятный баритон.
Анна обернулась. В дверях стоял менеджер салона — Виталий.
Высокий шатен с едва заметной сединой на висках, в идеально отглаженной рубашке и с папкой чертежей подмышкой.
Его серые глаза лучились спокойной уверенностью человека, знающего свое дело.
— Да, пожалуй, — кивнула она. — Кажется, я созрела для встроенного винного шкафа.
— Отличное решение, — улыбнулся Виталий. — Знаете, вино — как хорошая кухня. Требует правильного обращения и особой атмосферы.
В его голосе звучало что-то такое… особенное. Будто он говорил не только о вине. Анна почувствовала, как краска приливает к щекам.
— Думаете, я способна создать правильную атмосферу? — спросила она, сама удивляясь своей смелости.
— Уверен, — просто ответил он. — Хотите, обсудим это за чашкой кофе?
Так началось их знакомство.
Кофе превратился в ужин, ужин — в долгую прогулку по вечернему городу.
Виталий оказался внимательным слушателем и интересным собеседником. Он много путешествовал, любил джаз и умел готовить настоящее ризотто.
— Знаешь, — сказал он однажды, когда они сидели в маленькой кофейне, — ты какая-то… особенная. Светишься изнутри.
Анна опустила глаза. Внутри все сжалось от предчувствия неизбежного разговора.
— Виталий, подожди. Мне нужно тебе кое-что сказать.
Она глубоко вздохнула и выложила все — про бывшего мужа, про его мать, про их упреки в бесплодии.
— Понимаешь, я, наверное, правда не могу иметь детей, — закончила она, комкая салфетку. — Три года пыталась и…
— И что? — перебил он. — Это меняет то, какая ты есть?
Анна растерянно моргнула:
— Но ведь…
— Знаешь, что я думаю? — Виталий накрыл ее руку своей. — Я думаю, что дети — это прекрасно.
Но еще прекраснее — встретить человека, который делает тебя счастливым просто потому, что он есть.
В его глазах плескалась такая нежность, что у Анны перехватило дыхание.
— Ты правда так считаешь? — прошептала она.
— Правда, — он легко пожал плечами. — К тому же, существует усыновление. Или еще какие-то способы. Или, может быть…
Договорить он не успел — зазвонил телефон Анны. На экране высветился номер Татьяны.
— Да, сестренка?
— Анька! — голос Татьяны звенел от возбуждения. — Ты не поверишь! Я только что от Светки, соседки твоей бывшей свекрови!
— И что? — Анна напряглась.
— Антон-то твой, оказывается, бесплоден! Представляешь? Он на новой жене женился, а детей все нет и нет. Сходили к врачу — а у него полная неспособность! Вот она, карма!
Анна молча слушала щебетание сестры. Внутри расползалось странное чувство — не злорадство, нет. Скорее, облегчение. Значит, дело было не в ней. Все это время…
— Аня? Ты чего молчишь?
— Все хорошо, Тань, — тихо ответила она. — Просто… знаешь, это уже неважно.
И это действительно было неважно. Потому что через месяц, собираясь на работу, Анна почувствовала легкое головокружение. А еще через неделю тест показал две полоски.
Гуляя по парку с трехмесячной Машенькой, Анна часто думала о превратностях судьбы. О том, как жизнь порой делает самые неожиданные повороты.
И о том, что счастье приходит не тогда, когда ты его ждешь, а когда перестаешь быть благодарной за крохи.
Виталий крепче обнял ее за плечи, поправил козырек коляски. Где-то позади послышались шаги — кто-то шел той же дорожкой.
Анна не оборачивалась. Ей было достаточно того, что есть здесь и сейчас — теплый весенний день, любимый муж рядом и их маленькое чудо в коляске.
А Антон… Что ж, пусть смотрит им вслед. Теперь это действительно неважно.
