Договаривалась, чтобы тебя бесплатно обучили новой профессии.
Сегодня хотела при всех сказать, что ты не просто сидишь без дела, а делаешь первый шаг к новой жизни.
Вот что я для тебя приготовила.
Игорь уставился на бумаги, словно не понимал, что там написано. — Я… я не просил, — пробормотал он.
Моя Тамара горько усмехнулась. — Да, — сказала она, — просил ты, но, видимо, совсем о другом.
В этот момент Ольга внезапно выдохнула: — Я жду ребёнка.
Все повернулись к ней. — Я ещё точно не знаю, — быстро добавила она, — но, скорее всего… И я не знаю, от кого.
У меня был человек, а потом… потом появился Игорь.
Я думала, что он останется со мной… Я закрыла глаза. *Вот ещё один сюрприз этого вечера*.
Нина опёрлась о стену, словно ей стало тяжело стоять. — Сын, — произнесла она глухо, — я надеялась, что ты просто растерян.
А оказалось, что ты просто трус.
Он вспыхнул. — Маа, ты же должна быть на моей стороне!
Она покачала головой. — Я должна быть на стороне правды.
А правда в том, что твоя жена последние полгода тянет дом, работу и тебя, а ты в это время устраиваешь тайные встречи.
И ещё позволяешь себе кричать на неё при всех.
В его глазах впервые за долгое время мелькнула не только раздражённость, но и растерянность.
Наверное, впервые он столкнулся с тем, что никто не собирается его оправдывать.
Я глубоко вдохнула. — Сейчас я ничего решать не буду, — сказала я, обращаясь ко всем сразу. — Сегодня праздник.
Я пойду к Тамаре и Виктору.
А там… дальше как-нибудь разберёмся.
Только одно скажу точно: жить в доме, где меня называют курицей и обманывают, я больше не намерена.
Наступила тишина, но странным образом дышать в ней было легче, чем в прежней, натянутой «семейной идиллии». *** Я быстро собирала вещи.
Пара свитеров, документы, любимая чашка с маленькой трещиной, старый мягкий плед.
В коридоре родители молча ждали, только Тамара иногда подходила и ласково гладила меня по плечу.
Игорь то входил, то выходил, пытался что-то сказать, но так и не мог подобрать слов.
У двери он всё же встал поперёк. — Марина, ну чего ты так? — пробормотал он. — Новый год же.
Давай потом поговорим.
Ты же знаешь, мне было тяжело… Я посмотрела на него.
На человека, которого когда-то любила.
И вдруг стала ясно понимать: мне его больше не жалко.
Совсем немного. — Мне тоже было тяжело, — ответила я. — Только я не искала утешения в чужих объятиях.
И не устраивала тайных ужинов, пока ты где-то бродишь.
Он отступил.
На улице было темно и красиво.
Снег падал крупными хлопьями, свет от окон ложился на тротуар жёлтыми пятнами.
Мы шли с Тамарой и Виктором молча.
Чемодан катился по льду, иногда застревал в сугробах.
Я чувствовала, как холодный воздух щиплет щеки, и в этом щипании было больше жизни, чем во всём тепле нашей квартиры за последние месяцы. *Вот и всё, — думала я. — Так я встречаю свой новый год.
Без мужа, без привычной роли, зато с ощущением, что впервые за долгое время не изменяю себе.* У Тамары с Виктором дома было совсем иначе.
Меньше блеска, простые закуски, тихий смех, тёплые пледы.
Мы ели оливье из большой миски, смотрели старые фильмы, в полночь вышли на балкон смотреть, как соседи запускают бенгальские огни.
Тамара тихо сжала мою руку. — Знаешь, — сказала она, — иногда праздник начинается именно тогда, когда что-то заканчивается.
Я кивнула, чувствуя, как в горле поднимается ком, но на этот раз — не от обиды, а от странного чувства освобождения.
Прошло не так много времени, как кажется сейчас.
Я ушла от Игоря почти сразу после праздников.
Без громких сцен и споров, просто собрала остатки вещей и уехала.
Он какое-то время пытался вернуть меня, звонил, писал длинные сообщения о том, как ему одиноко.
Потом, по слухам, всё же ушёл к Ольге.
Не знаю, родился ли у них ребёнок.
Честно говоря, меня это уже не касается.
Первый свой следующий Новый год я встретила одна, если не считать племянника, который весь вечер строил из кубиков башню под ёлкой.
Мы ели мандарины, смотрели старые передачи, и в доме было удивительно тихо.
Никто не кричал, что ужин не готов.
Никто не называл меня курицей, если я на минуту задержалась на работе.
Иногда, когда я слышу, как кто-то в шутку говорит жене или дочери: «Где тебя носит, курица?», я вздрагиваю.
А потом вспоминаю тот вечер, свой мнущийся в руках конверт, взгляд Нины, ледяной воздух под фонарём… и чувствую только одно — благодарность к себе той, которая встала, открыла дверь и ушла.
Потому что именно с этого шага начался мой настоящий, взрослый праздник жизни.
