Проходите. Они сели за стол на кухне.
Это была обычная кухня с ароматом поджаренного лука.
Тамара Сергеевна взглянула в свою тарелку. — Хочу попросить прощения.
За свадьбу.
За сказанные слова.
Это было неправильно.
Наташа подала ей чай. — Вы испугались.
Понимаю это.
Мои родители тоже не сразу приняли Алексея.
Папе важно, чтобы я была в безопасности. — А мне — чтобы Алексей, — тихо произнесла Тамара Сергеевна. — Только я перестаралась.
Наташа кивнула в ответ. — Знаете, я не значусь в документах на мамину галерею.
Она всегда говорила: хочешь своё — сделай сама.
Так нас воспитали.
Тамара Сергеевна подняла глаза.
Наташа спокойно смотрела на неё. — Алексей нужен мне не ради денег.
С ним я ощущаю, что живу.
Он не играет роль.
Он просто есть.
Тамара Сергеевна сглотнула и кивнула. — Спасибо.
Они поужинали.
Разговор тек спокойно.
Тамара Сергеевна рассказала о соседке с котом, который драл обои.
Наташа улыбнулась.
Когда она собиралась уходить, Наташа проводила её до двери. — Приходите ещё.
По пути домой Тамара Сергеевна наблюдала за огнями Кременчуга и думала: возможно, это и есть освобождение.
Не победа и не поражение.
Принятие того, что жизнь сына — это его собственная жизнь.
Что её роль изменилась.
Стыд остался.
Но теперь он уже не жёг.
Просто напоминал: в следующий раз молчи.
Слушай.
Доверяй.
Она взяла телефон и написала Алексею: «Спасибо за вечер.
Берегите друг друга.» Ответ пришёл спустя минуту: «Люблю тебя, мам.» Тамара Сергеевна убрала телефон и откинулась на спинку стула.
За окном мелькали фонари.
Внутри же царила тишина.
