Гости постепенно разошлись. Кто-то даже сдвинул стул, чтобы освободить проход.
Она вышла на улицу, поймала такси и назвала адрес, голос её дрожал.
Всю ночь она просидела на диване, уставившись в одну точку.
В голове не переставала крутиться одна сцена: зал, лица гостей, голос Владимира Петровича.
Он оказался прав.
Действительно, она не включила Алексея в своё пространство.
Оберегала своё.
Точно так же, как и они — своё.
Но почему же тогда так больно?
Утром раздался резкий звонок в дверь.
На пороге стоял Алексей.
Без пиджака, рубашка была помята, лицо выглядело измождённым. — Заходи, — тихо сказала она.
Он вошёл, уселся на диван, оставив ботинки на ногах. — Ты меня опозорила, — голос был приглушённым. — При всех.
При её родителях, при гостях.
Тамара Сергеевна стояла у окна. — Я испугалась.
Испугалась, что тебя заберут, а я останусь одна. — Я не вещь, которую можно забрать, — в голосе его звучала тихая, но резкая злость. — Дом, который нам подарили, — это помощь.
Обычная помощь.
Мы бы сами никогда не смогли накопить.
Они не враги. — А ты? — она обернулась. — У тебя всё будет хорошо?
Алексей поднялся и приблизился. — Со мной всё будет в порядке, если ты перестанешь сражаться.
Наташа меня любит.
Я её люблю.
Да, у них есть деньги.
Да, я зарабатываю меньше.
Но это не делает меня хуже.
Тамара Сергеевна посмотрела на сына и вдруг увидела в нём взрослого человека — не того мальчика, которого она всегда оберегала.
Он сам принимает решения и строит свою жизнь.
А она всё ещё живёт в своих страхах. — Прости, — тихо произнесла она.
Алексей крепко обнял её. — Я позвоню Владимиру Петровичу, — добавила она. — Извинюсь. — Не стоит, — он отстранился. — Просто приезжай к нам через неделю.
Она ехала в такси в Каролино-Бугаз, держа в руках букет хризантем.
Без дорогих подарков.
Только цветы.
Алексей встретил её у крыльца. — Заходи, мама.
Наташа вышла из кухни в простом свитере, волосы были собраны.
Осторожно улыбнулась. — Здравствуйте.
Проходите.
Они уселись за кухонный стол.
