Аплодисменты прокатились по залу. Кто-то начал свистеть.
Тамара Сергеевна не отрывала взгляда.
Дом.
Целый дом. — Хочу уточнить, — голос Владимира Петровича стал более решительным, — что согласно нашей семейной традиции дом оформлен на имя Наташи.
Это служит гарантией благополучия нашей дочери и будущих внуков.
В зале возникла напряжённость.
Тамара Сергеевна вскочила так резко, что стул упал. — Это несправедливо!
Зал замер в ожидании.
Владимир Петрович повернулся к ней. — Простите? — Вы держите моего сына в плену! — её голос срывался, становился громче. — Оформили всё лишь на дочь, чтобы он в случае проблем остался ни с чем!
Это подлость!
Вы унижаете его, хотите оскорбить его родных!
Гости замерли.
Кто-то неловко покашлял.
Алексей схватил её за руку: — Мам, прошу, сядь.
Она вырвала руку.
Всё, что накапливалось месяцами — страх, обида, злость — вырвалось наружу. — Вы думаете, что если есть деньги, можно так поступать с людьми?
Мой сын — порядочный человек, инженер!
А вы обращаетесь с ним как с прислугой!
Владимир Петрович стоял спокойно, руки за спиной.
Он выждал, пока она высказалась.
Затем заговорил тихо, но каждое слово было слышно даже в дальнем углу зала. — Тамара Сергеевна, перед свадьбой мы всё проверили.
Вашу двухкомнатную квартиру вы получили по завещанию от тёти и сразу оформили только на себя.
Алексея туда не вписали.
Тамара Сергеевна побледнела. — Ваш сын сам обращался к юристу, — продолжил он ровным тоном, — и по вашей просьбе оформил всё так, чтобы квартира осталась вашей.
На случай возможных трудностей.
Вы отстаивали свои интересы.
Мы поступили аналогично.
Так чей же дом вы оформили только на себя, Тамара Сергеевна?
В зале воцарилась гробовая тишина.
Гости смотрели на неё.
Кто-то опускал взгляд, кто-то тихо перешёптывался с соседом.
Тамара Сергеевна стояла, и лицо её пылало, словно она стояла у раскалённой печи.
Она пыталась что-то сказать, но слова не шли. — Я… для него старалась, — выдавила она. — Мы тоже, — ответил Владимир Петрович. — Для нашей дочери.
Она схватила сумочку со стола.
Алексей вскочил, попытался её удержать, но она уже направлялась к выходу.
Спина была ровной, шаги быстрыми.
Гости расступились.
Кто-то даже отодвинул стул, чтобы пропустить её.
Она вышла на улицу, остановила такси и назвала адрес дрожащим голосом.
