Книги на полке выстраивали по росту, хотя она намеренно расставляла их по категориям.
Цветы на подоконнике меняли место, потому что «там им солнца недостаточно». «Нина Петровна, пожалуйста, не трогайте мои вещи», — в один из дней сказала она, заметив, что ее рабочие бумаги аккуратно сложены и убраны в ящик. «Ой, я просто порядок навела! У вас тут был настоящий беспорядок». «Это мой рабочий беспорядок. Я знаю, где что лежит». Свекровь обиделась.
Три дня не приходила и не звонила.
Игорь ходил угрюмый. «Ты маму обидела», — однажды вечером сказал он. «Я просила не трогать мои вещи». «Она старается ради нас». «Игорь, — Тамара села напротив, посмотрев ему в глаза. — Ты осознаёшь, что она приходит без предупреждения? Что у неё есть ключи от нашей квартиры, и она пользуется ими по своему усмотрению?» «Ну и что? Она же ничего плохого не делает». «Это нарушение личного пространства». «Это моя мать», — ответил он тоном, не допускавшим возражений.
Разговор закончился.
Как и все предыдущие.
На следующей неделе, вернувшись с работы, Тамара обнаружила в прихожей чужие тапочки.
Розовые, пушистые, явно женские, но не её. «Игорь?» — позвала она.
Из гостиной доносились голоса.
Женский смех. «Тамарочка, ты дома!» — Нина Петровна сидела на диване с чашкой чая и тарелкой печенья.
Рядом разместилась незнакомая женщина лет пятидесяти с химической завивкой. «Это моя подруга Ольга Викторовна. Мы вместе ходим в бассейн. Решили после занятий зайти на чай». Тамара застыла от неожиданности. «Здравствуйте», — выдавила она. «Ой, какая уютная квартирка!» — весело произнесла Ольга Викторовна. — «Валя мне всё показывала. Какой ремонт! Обои просто чудо!» «Показывала?» — переспросила Тамара. «Ну да, экскурсию провела», — беззаботно кивнула свекровь. — «Ольга тоже ремонт затеяла, вот я ей наши идеи показала». «Наши?» Нина Петровна не уловила иронии. «Ну я же вам помогала выбирать плитку в ванную, помнишь? И эти бежевые обои я посоветовала». Тамара молча ушла в спальню и закрыла дверь.
Руки дрожали.
В её доме незнакомая женщина рассматривала их личные вещи, фотографии, мебель.
По их квартире проводили экскурсии, словно по музею.
Через час пришёл Игорь.
Женщины к тому времени уже ушли. «Твоя мать привела к нам свою подругу», — сказала Тамара, не оборачиваясь от окна. «Ну и что?» «Она водила её по нашей квартире. Показывала наши комнаты. Игорь, ты не понимаешь? Это уже за гранью!» «За гранью чего?» — раздражённо снял пиджак он. — «Мама гордится нашим домом. Хочет похвастаться подруге». «Это не её дом!» «Это дом её сына!» Тамара повернулась к нему. «А где я? Где моё мнение? Моё право на личное пространство?» Игорь потер лицо руками. «Тамара, я устал. Давай не сегодня, хорошо?» «Когда тогда? Когда она окончательно переедет сюда?» «Не говори глупостей». Но это не были глупости.
Через две недели Нина Петровна появилась с чемоданом. «Сынок, у меня в квартире прорвало трубу. Сантехники сказали — ремонт займёт три дня. Можно я поживу у вас?» Игорь даже не посмотрел на Тамару. «Конечно, мама. Располагайся». Три дня растянулись в неделю.
Нина Петровна вставала в шесть утра и начинала шуметь на кухне.
Готовила завтраки, которых никто не просил.
Стирала их одежду, путая режимы.
Смотрела телевизор до полуночи, громко комментируя каждую передачу. «Мама, сделай потише, пожалуйста», — просил Игорь. «Ой, я почти не слышу! Это обычный уровень громкости!» Тамара ночами лежала без сна, прислушиваясь к звукам чужого присутствия в их доме.
Утром находила на кухне переставленные чашки.
В ванной — свои кремы, убранные в шкаф, потому что «на полке беспорядок».
В шкафу — перевешенную одежду, потому что «так удобнее». «Нина Петровна, когда вы планируете вернуть…
