Руки задрожали от гнева. — Оленька, слушай меня внимательно.
Мама тебя ни за что не бросала.
Никогда.
Она работает, чтобы заработать для нас с тобой.
И скоро мы будем жить вместе.
Ты понимаешь? — Правда? — Правда.
И в детский дом тебя никто не отдадут.
Ты мой ребёнок.
Самый любимый.
Оля заплакала.
Тихо, беззвучно.
Слёзы просто стекали по щекам. — Мама, можно я с тобой поеду?
Обещаю быть хорошей.
Я прижала её к себе, ощущая, как из груди вырывается рыдание. — Поедешь, солнышко.
Обязательно поедешь.
Последний разговор Когда Тамара вернулась, я ждала её на кухне. — Садись, — сказала я. — Поговорим. — О чём? — О том, как ты воспитываешь мою дочь. — Я воспитываю её хорошо… — Хорошо? — я достала телефон и показала фотографию, тайно сделанную в детской. — Матрас на полу — это для тебя нормально? — Она сама захотела… — Не лги!
Четырёхлетний ребёнок не станет спать на полу, когда другие дети лежат в кроватях!
Тамара замолчала. — А одежда?
Где вещи, которые я покупала? — Аня их носит… — Аня меньше Оли!
Как она может одеваться в её вещи? — Они почти одного размера… — Тамара, хватит лгать! — я ударила кулаком по столу. — Ты обращаешься с моей дочерью как с прислугой!
У неё старая одежда, старые игрушки, матрас вместо кровати!
А твои дети живут как принцы! — Я старалась изо всех сил… — Нет!
Ты использовала мою дочь!
Получала деньги за неё, а тратила их на своих детей!
Тамара вскочила. — Что я должна была сделать?
Ты бросила её и исчезла!
Я взяла ответственность за чужого ребёнка!
Кормилa, одевала, водила в садик! — За мои деньги! — За твои деньги?
Кто ночи проводил у неё, когда она болела?
Кто каждый день гуляет, играет, читает сказки?
Я!
Не ты! — Потому что я сама так решила!
Я предложила найти няню, но ты отказалась! — Няня была бы лучше?
Чужая тётка? — Чужая тётка не унижала бы моего ребёнка!
Не говорила бы, что мама её бросила!
Тамара побледнела. — Я этого не говорила… — Лжёшь!
Оля всё мне рассказала!
Ты её запугивала!
Говорила, что отдадешь в детский дом! — Это было… один раз.
Когда она совсем не слушалась… — ОДИН РАЗ? — я закричала. — Ты мучила мою дочь и молчала об этом!
Почему?
Тамара заплакала. — Потому что боялась!
Боялась, что ты её заберёшь!
А она… стала мне как родная.
И Аня к ней привыкла, и Данила… — Стала родной?
Тогда почему ты так с ней обращаешься? — Я не хотела выделять никого!
Но когда у тебя трое детей, а денег хватает только на двоих… — Какие деньги только на двоих?
Я перечисляла деньги на Олю! — Этого не хватало!
На троих детей нужно больше!
Еда, одежда, развлечения… — Значит ты тратила мои деньги на всех детей, а на мою дочь экономила?
Тамара молчала, и это было ответом. — Собирай вещи Оли, — сказала я холодно. — Мы уезжаем. — Куда?
В Польшу?
Она же почти не знает украинский! — Это уже не твоя забота.
Ты потеряла право заботиться о моём ребёнке.
На следующий день я забрала дочь и подала документы на расторжение трудового договора.
В Польше мне дали отпуск для адаптации ребёнка.
Первые месяцы были очень трудными.
Оля боялась всего — что её снова бросят, что не накормят, что она сделает что-то не так.
Она плакала ночами, а днём не отходила от меня.
Но постепенно ситуация улучшилась.
Дочь выучила польский, пошла в местный детский сад, стала увереннее в себе.
А с Тамарой мы больше не общаемся.
Она пыталась звонить, писать, просить прощения.
Но некоторые вещи невозможно простить. — Мама, — говорит теперь Оля, засыпая в своей красивой кровати в нашей квартире в Киеве, — хорошо, что мы теперь вместе. — Да, солнышко.
И будем вместе всегда.
Потому что материнская любовь не измеряется деньгами.
И нельзя никому доверять больше, чем себе, когда речь идет о твоём ребёнке.
