Ему было имя Игорь, он служил нашим конвойным — молодой, скромный, совсем не такой, как остальные.
Он поддерживал меня, подкармливал и приносил горячий чай.
Я почувствовала к нему любовь.
Наверное, это звучит нелепо?
Но с твоим отцом у меня не было такой близости, как с ним.
Твой папа, Сергей, никогда меня по-настоящему не любил, он гулял и причинял мне много душевных страданий.
А здесь появился Игорь…
Наш роман длился недолго, однако как только начальство узнало о нём, Игоря наказали, а вскоре отправили на фронт.
Ирина молчала.
В горле застрял ком, который с каждым мгновением становился всё тяжелее. — И что же случилось дальше? — спросила она. — Потом я поняла, что беременна.
Игорь не писал, и я не знала, куда ему адресовать письма.
Что с ним дальше происходило, я не имела понятия.
Девочку я родила в санитарном бараке, она провела в лагере три месяца, а затем её забрали в детский дом.
Голос Натальи стал дрожать. — Когда я освободилась, твой отец уже вернулся.
Он был комиссован, имел рану на ноге и контузию.
Мы не стали возвращаться в город, остались в селе у твоей бабушки, потому что она сильно болела, подорвали её здоровье мой арест, военные годы и похоронка на моего брата.
Возвращаясь, я не могла сказать твоему отцу о том, что у меня есть ещё один ребёнок от другого мужчины.
В те времена… Ты понимаешь…
Я не знала, смогу ли найти её, а оставлять тебя без отца не хотела.
Ирина кивнула — она понимала.
В то время иметь внебрачного ребёнка означало позор.
К тому же, как рассказать мужу обо всём? — В сорок седьмом, когда умер твой отец, — продолжила Наталья, — я начала её искать.
Но детских домов было много, детей постоянно перевозили, и порой следы терялись.
Я посещала различные учреждения, писала письма, ездила в другие регионы… Но долгие годы никак не могла ничего узнать.
Она взглянула на Елену. — Только в пятьдесят девятом, спустя двенадцать лет поисков, я её нашла.
Узнала, что она жила в детдоме под Берегово, потом перевели в Мукачево, а затем во Львов.
Елена окончила школу, поступила в ветеринарный техникум, уехала по распределению в рабочий посёлок, и именно там я наконец-то встретила её…
Два года мы общались, а я не знала, как рассказать тебе.
Елена подняла глаза.
В них блестели слёзы. — Я не знала, кто мои родители, — тихо произнесла она. — Воспитатели говорили, что я сирота, что у меня нет родителей.
Я верила этому, пока однажды к общежитию в посёлке не подошла женщина. — Елена кивнула в сторону Натальи. — Она уточнила, не я ли Надежда Солнцева?
Такую фамилию мне дали в лагере, когда отобрали у матери.
Женщина говорила, что искала меня много лет.
Сначала я не поверила, подумала, что это ошибка.
