— Я собрала твои вещи, здесь ты больше не живёшь, — сообщила мне свекровь.
Тамара Сергеевна, мать моего недавно ушедшего из жизни мужа, глядела на меня с грустью, но с твёрдостью в глазах. У дверей стояли две больших дорожных сумки, принадлежащие мне. Я перевела взгляд с сумок на неё и нахмурилась.
— Как всё это понимать?
Тамара Сергеевна глубоко вздохнула и нехотя уступила проход, пропуская меня в квартиру.
— Заходи, поговорим.
Я последовала за ней на кухню, совершенно не разбираясь в происходящем…
***
Алексей покинул этот мир несколько дней назад. А сегодня я, выходит, узнала, что осталась без жилья.
Всё началось с того, что я не смогла попасть в квартиру — в голове была сумятица, я жила словно на автопилоте… И забыла ключи дома. Искала их в сумке, думала: вот приду сейчас домой, заварю чай… И что дальше? Как жить?
Не найдя ключей, позвонила слесарю и села на ступеньки ждать. В дверь выглянула соседка:
— Анна, милая, — обратилась она ко мне. — Как ты? Держишься?
— Держусь, Ольга Ивановна.
— А где же Тамара Сергеевна? Я думала, она с тобой…
— Не знаю…
Соседка продолжала что-то говорить, но я не слушала. В голове крутились мысли о том, что мы с Тамарой Сергеевной, которая проживала в съёмной квартире на другом конце Кременчуга, после похорон даже не обменялись словами. Каждая из нас замкнулась в собственном горе, словно в своей скорлупе…
Приехал слесарь, потрудился минут пятнадцать, и я наконец смогла зайти домой. А там — неожиданность… У свекрови был запасной ключ, и именно поэтому она появилась.
***
Сев за кухонный стол, я наблюдала, как Тамара Сергеевна поставила передо мной чашку с чаем, налив себе тоже.
— Тамара Сергеевна, — начала я, — не могли бы вы объяснить, что тут происходит?
— Что происходит… — начала она, — но замолчала, задумавшись, чтобы затем продолжить:
— Теперь всё иначе.
— В каком смысле иначе?
— Алексея больше нет. И мне нужно время… чтобы привести в порядок его дела.
— Но это ведь наш дом, — тихо сказала я. — Дом Алексея и мой.
Тамара Сергеевна взглянула на меня с досадой.
— Это дом моего сына! Единственного сына! — её голос прозвучал резко и раздражённо. — А ты кто такая?
— Я его жена…
— Была его женой! Была! Теперь его нет! Нет Алексея! Нет!
— Давайте поговорим спокойно, Тамара Сергеевна, — предложила я после небольшой паузы. — Мы обе его любили. Зачем же нам ссориться?
— Ты любила его? — с горечью усмехнулась она. — Интересно… Тогда где наши дети? Где мои внуки? За семь лет брака можно было хотя бы одного родить? Как думаешь?
Укол был болезненный и меткий. Мы с Алексеем действительно откладывали появление детей. Всегда говорили: «потом, когда встанем на ноги», «потом, когда купим большую квартиру»…
— Я такого не говорила…
— Говорила! Он всё мне рассказывал! И я ему верю! Потому что ты… — свекровь посмотрела на меня с холодной неприязнью. — Даже при мне всё повторяла одно и то же: работа, работа, работа…
В чём-то она была права. Я действительно много работала, стремясь построить карьеру.
И была искренне уверена, что мысль «дал бог зайку, даст и лужайку» — не вариант, это, по крайней мере, безответственно.
— Тамара Сергеевна, — сказала я наконец, — я понимаю вашу боль. Но мне тоже очень тяжело. Давайте не будем обвинять друг друга. Алексей любил нас обеих. И он не захотел бы, чтобы мы ругались.
— Не захотел бы? — усмехнулась она. — Тогда почему он завещание составил?
— З… завещание? — прошептала я.,Тамара Сергеевна вышла в коридор и вынула из своей сумочки папку с документами. Оттуда она вытащила лист бумаги и протянула мне.
— Вот что, — произнесла она.
Я начала читать. Да, это было завещание. Оно было составлено на имя Тамары Сергеевны. Все имущество Алексей оставил ей…
— Когда он написал это? — мой голос звучал тихо и непривычно.
— Два года назад, — ответила Тамара Сергеевна, — пришёл ко мне и сказал: «Мама, хочу завещание оформить. Пока у нас нет детей, укажу в нём только тебя».
— Почему он ничего не говорил мне?
— Зачем? Он, видимо, рассчитывал, что скоро появятся дети, и тогда перепишет документы, — сказала она, забирая у меня завещание. — Но, как видишь, не успел…
Мы помолчали, а потом я спросила:
— Тамара Сергеевна, а что же мне делать теперь?
— Ты молодая, — сухо ответила она. — Найдёшь работу, квартиру снимешь. Жизнь наладится, не стоит переживать.
— А вы?
— А что со мной? — устало посмотрела она на меня. — Мне шестьдесят шесть, пенсия небольшая, зарплата мала. Эта квартира — всё, что у меня есть.
Я кивнула, понимая её позицию, но от этого не становилось легче.
— Наследство оформляется полгода, — продолжила она через некоторое время. — Через шесть месяцев я получу документы на квартиру. А пока… твои вещи сложены в чемоданы. Когда будешь готова забрать остальное, звони.
Я взяла чемоданы и направилась к двери. На пороге обернулась.
— Тамара Сергеевна, можно я иногда буду заходить?
Она долго молчала.
— Посмотрим, — наконец сказала. — Посмотрим, Анна.
***
Придя немного в себя, я посетила юриста. Он обнадёжил меня: если удастся доказать, что я вкладывалась в квартиру, есть шанс получить хотя бы часть.
Я рассказала об этом подруге Юлии, которая приютила меня, когда я осталась без жилья. Она не дала мне уйти, пока я приходила в себя и жила у неё эти полгода.
— Ты вкладывалась? — поинтересовалась Юлия.
— Конечно. Кухню покупала, ванную мы вместе делали… — ответила я. — Только чеков нет… Все документы хранил Алексей, а теперь…
— Теперь они у его мамы, — предположила Юлия.
— Да. И она не отдаст их мне.
Мы задумались.
— Ты пыталась с ней как-то договориться? — спросила Юлия. — Может, жить вместе? Или есть другие варианты?
— Пыталась! — нахмурилась я. — Пришла к ней и говорю: «Тамара Сергеевна, давайте найдём компромисс». А она сказала: «Никаких компромиссов. Это дом моего сына». Причём она не злится, мы ладили хорошо. Просто боится… боится остаться ни с чем. И я её понимаю, честно! Но у меня же жить негде…
— Не переживай, — спокойно сказала Юлия и похлопала меня по плечу. — У тебя хорошая работа, достойная зарплата. Когда полностью оправишься, снимешь квартиру, устроишься.
Она вдруг замолчала, задумалась.
— Слушай, а если просто… отпустить? — тихо спросила она.
— Как это?
— Ну… оставить квартиру ей. Попрощаться с прошлым и начать новую жизнь.
— Это разумный вариант, — подумала я.
Но… меня слишком многое связывало с этим жильём, я привыкла за семь лет считать его своим домом.
— Не могу, — ответила я. — Это часть меня. Семь лет жизни.
— Тогда готовься к суду, — вздохнула Юлия. — Но имей в виду, что будет тяжело.
И я стала собирать документы. С большим трудом, но удалось найти некоторые банковские справки и чеки. И составить необходимое заявление.,***
Прошла неделя, и мы с Тамарой Сергеевной прибыли к нотариусу. Сели по разным углам комнаты ожидания и молча занимались своими делами: я листала журнал, она смотрела в окно.
Нотариус приняла нас одновременно.
— Итак, — начала она, — у нас наследственное дело… Существует завещание на имя матери… Также поступило заявление от супруги с просьбой выделить ей обязательную долю.
— Какая еще доля? — резко воскликнула Тамара Сергеевна.
— Обязательная доля полагается супруге, — спокойно разъяснила нотариус. — Это право сохраняется, даже если есть завещание.
— Но при этом, — она посмотрела на меня, — необходимо будет доказать, что вы испытываете материальные трудности. Либо внесли вклад в улучшение наследуемого имущества.
— В поддержке не нуждаюсь, — ответила я. — Зато действительно вкладывалась в ремонт квартиры.
И я передала нотариусу папку с документами.
— Посмотрим… Мебель для кухни… Кредит на ремонт ванной… Оплата сантехнику, электрику… В общем…
Она назвала сумму, которая оказалась достаточно скромной.
— Это не все, — добавила я. — Были и мелкие расходы, но документы на них не сохранились.
Тамара Сергеевна молчала, но я заметила, как у нее напряглись плечи.
— Ладно, — подтвердила нотариус. — Я зафиксирую вашу заявку, Анна Михайловна. А вы, Тамара Сергеевна, если не согласны, можете подать возражение.
— Обязательно подам, — твердостью ответила свекровь.
Мы вместе вышли из нотариальной конторы и остановились возле подъезда.
— Тамара Сергеевна, — предложила я, — может, попробуем решить мирно? Без судебных разбирательств и адвокатов?
— О чем говорить? — она обернулась ко мне. — Ты хочешь забрать у меня дом моего сына!
— Забрать не собираюсь! Требую только справедливости!
— Справедливости? — она горько усмехнулась. — Справедливым было бы, если бы мой сын был жив. А все остальное… не важно.
***
По рекомендации все той же Юлии я обратилась к опытному адвокату, который имел большой опыт в подобных делах.
— Ситуация, — начал он, изучая дела, — не самая простая. С одной стороны, завещание составлено правильно. Но с другой, вы имеете законное право на обязательную долю.
— На каком основании?
— Вы сделали вложения в улучшение жилищных условий. Это существенный аргумент. Однако — необходимо доказать, в каком объеме вы вложились, и как это повлияло на стоимость квартиры.
— А чего можно ожидать?
— Приблизительно четверть стоимости жилья. Возможно, треть, если повезет. Но будьте готовы к сопротивлению со стороны оппонентов. Процесс может затянуться.
— Надолго?
— Примерно на восемь-десять месяцев. Иногда и дольше.
Я тяжело вздохнула. Почти год ожидания в неизвестности.
— А шансы? Они есть вообще?
— Пятьдесят на пятьдесят, — честно сказал адвокат. — Может, слегка в вашу пользу, если все пойдет гладко.
Мы подали иск.
Вскоре пришел ответ — Тамара Сергеевна тоже привлекла адвоката и подала встречный иск, требуя признать мои вложения незначительными. Началась медленная, утомительная «война документов».
Что удивительно, адвокат Тамары Сергеевны нашел свидетелей, которые утверждали, что основной ремонт оплачивал Алексей, а я лишь делала мелкие покупки.
— Это неправда, — говорила я своему юристу. — Мы многое приобретали вместе.
— Придется доказать.
— Как доказать? У нас была общая карта, с которой совершались все расходы…
— Вот в этом и сложность, — вздыхал юрист. — Общие счета, совместные покупки… Трудно отделить ваши вложения от средств мужа.,Время шло. Я продолжала работать, собирала доказательства и терпеливо ждала. Тамару Сергеевну я видела лишь в суде — она оставалась такой же непреклонной, хотя была бледной и осунувшейся…
А потом произошло то, чего никто не ожидал.
***
Однажды на работу мне позвонили с незнакомого номера. Женщина, представившись врачом, сообщила, что Тамара Сергеевна оказалась в больнице с инфарктом.
Когда меня впустили к ней, я сразу заметила, что она совсем изменилась. Худая, хрупкая, словно беззащитная, лежала среди трубок и проводов, взглядом уставившись в потолок. Услышав мой голос, свекровь тихо улыбнулась.
— Анна… ты пришла…
— Конечно, — ответила я, сжимая её руку. — Как состояние?
— Плохо, — честно сказала она. — Может, и не выкарабкаюсь.
— Не говорите так. Обязательно поправитесь.
— Может, и выкарабкаюсь… Всё может случиться, — вдруг крепче сжала мою руку и встретилась взглядом. — Только я не хочу уходить, если мы с тобой останемся врагами.
У меня защипало в глазах.
— Мы не враги…
— Враги, враги… — с трудом закрыла глаза. — Но ты хорошая девочка… Очень…
— Тамара Сергеевна…
— Послушай меня, — вновь открыла глаза. — В доме, в шкафу, на верхней полке стоит коробка с документами. Посмотри туда, когда меня уже не будет.
— Зачем вы так говорите?
— Посмотри, — повторила она. — И пойми — я не хотела зла. Просто боялась…
Через неделю Тамары Сергеевны не стало. Она тихо ушла во сне.
Похороны прошли скромно. Пришло около пятнадцати человек — соседи, дальние родственники… Один мужчина лет сорока после панихиды подошёл ко мне.
— Вы Анна? — спросил он.
— Да.
— Дмитрий, племянник покойной, — представился, протягивая руку. — Тетя много о вас рассказывала. Хорошо.
— Правда?
— Да. В последние недели часто вспоминала вас. Говорила, что ошиблась. Что такое отношение вы не заслужили…
Мы ненадолго замолчали, затем я тихо спросила:
— Дмитрий, можно спросить? Как теперь дела с наследством? С квартирой?
— Не знаю, — честно ответил он. — Тетя ничего не говорила. Думаю, стоит обратиться к нотариусу. Вы сама наследница…
***
Вечером я приехала в ту квартиру. На верхней полке шкафа действительно стояла коробка с документами. Я достала её и открыла.
Сверху лежал конверт с моим именем. Вскрыв его, я увидела письмо, написанное рукой свекрови — она не привыкла к компьютеру и писала от руки.
В письме Тамара Сергеевна просила прощения и признавалась, что настояла на том, чтобы «бездетный» Алексей оформил завещание на неё. Читая это короткое, но искреннее послание, я неожиданно расплакалась и долго не могла прийти в себя…
***
Эту квартиру я продала…
Жить там дальше не смогла — слишком много воспоминаний в ней осталось.
Деньги поделила поровну с племянником Тамары Сергеевны, как того требовал закон. Свою часть вложила в покупку небольшой двушки в новостройке.
На журнальный столик в спальне я поставила фотографию, где мы с Алексеем запечатлены молодыми, красивыми и счастливыми, уверенными, что впереди — вся жизнь…
— Прости меня, Алексей, — тихо произнесла я. — Прости, что не успела подарить тебе детей…
Почему-то мне показалось, что он простил меня.
