«Если не позволишь маме жить с нами — разведусь»: и он действительно подал заявление…
Мужчина, клявшийся быть верным навсегда, в один момент способен превратиться в чужого. Особенно тогда, когда приходится выбирать — сохранить семью или спасти себя от разрушения. Я пережила это на собственном опыте.
Когда мы с Александром обручились, собственного жилья у нас не было. Проживали у его родителей в трёхэтажном доме в Житомире. Всего две комнаты, было тесно, но мы терпели. Пока однажды отец не застал мать — свою супругу — с любовником. Молодой, самоуверенный, с манерами «спасителя». Он шептал ей о свободе, о новой жизни в Одессе. Однако поставил одно условие:
— Продай квартиру. Поедем. Там начнем всё заново.
Мы просили Тамару Николаевну прийти в себя:
— Он вас обманет. Останетесь без гроша, без крыши над головой.
Но она ответила лишь с явным пренебрежением:,— Завидуете, поэтому гневаетесь. Это не ваше дело.
Спустя неделю мы с маленькой дочерью оказались без крыши над головой. Квартиру продали, нас выселили. Александр трудился сразу на двух заводах, а я писала дипломные работы на заказ, пока ребенок спал. На оплату аренды едва хватало, но мы надеялись — ради светлого будущего.
Накопив на первоначальный взнос, уже выбирали ипотечный кредит, но судьба решила подарить нам шанс: моя тётя, одинокая и без близких, умерла. Она завещала мне дом в Каменец-Подольском — небольшой, но солнечный, с уютным палисадником. За счёт сбережений мы сделали ремонт. Впервые за долгое время я почувствовала облегчение.
Однако спокойствие оказалось недолгим.
Однажды вечером, когда я мыла посуду, в дверь постучали. На пороге стояла Тамара Николаевна. Лицо опухшее, глаза были похожи на взгляд запуганного зверя.
— Детки… он меня бросил… Все забрал. Осталась лишь котомка… Пустите…
Александр оживился. Он схватил мать за плечи, усадил за стол и налил ей чай. Я же стояла неподвижно, словно меня окатили холодной водой. Ведь мы предупреждали её, пытались отговорить от разрушительных поступков. А она не только не слушала — выгнала нас с ребёнком, когда ещё можно было всё исправить.,Александр посмотрел на меня и сказал:
— Она не справится сама. Мы не имеем права её выгонять. Ведь она наша мать.
Я сжала кулаки в ответ:
— Она просто выбросила нас, словно ненужную старую мебель. И теперь ты предлагаешь, чтобы она осталась здесь? В нашем доме, где мы наконец обрели покой?
Тамара Николаевна заплакала:
— Сынок, если меня выгоните, я окажусь на улице… Простите… Я больше не могу…
И тогда он произнёс слова, которые разрушили всё:,— Если ты не согласишься позволить матери остаться, я уйду и разведусь.
Мир словно рухнул в один миг. В ушах закружилось, сердце замерло. Но я произнесла тихо, словно издалека:
— Ладно. Решай сам. Оставь ключи. В этом доме жить будет лишь тот, кто уважает меня.
Спустя неделю он подал на развод.
Он ушёл. К ней. В холодную комнатушку на окраине. А я осталась — с ребёнком и пустотой в душе. Но не жалею. Я не впустила в дом предательницу и не позволила мужчине выбирать, с кем мне жить.
Настоящая любовь не ставит ультиматумов. Тем более таких.
Теперь я понимаю: родство — не в крови. Оно в уважении. В границах. В решениях, принимаемых в трудные моменты. Александр сделал свой выбор. И я сделала свой.
