Но если бы вы знали, как сильно я переживаю за него, как искренне радуюсь его достижениям…
И как он заботится обо мне — вы бы гордились не мной, а собой.
Возможно, именно у вас я учусь любить и беречь.
Кто-то с восхищением вздыхает.
Дядя Вова гордо запрокидывает голову.
Муж выдыхает и крепче сжимает мою руку.
Маша улыбается, а тётя Людмила молча гладит меня по плечу.
Однако главное — в глазах свекрови пробегает что-то новое.
Смущение..?
Признание..?
Я словно расправляю плечи — и теперь никто не заставит меня снова опустить взгляд.
Наступает момент — напряженность в воздухе, когда все затаили дыхание, ожидая, что будет дальше.
Молча рассматривают друг друга: на грани обычного семейного ужина вот-вот произойдет нечто иное.
Или, возможно, ничего.
Я пристально смотрю на лицо Нины Петровны.
С трудом замечаю — впервые за многие годы в её взгляде появляется нечто большее, чем снисходительность.
Может, удивление?
Может, лёгкая растерянность… Ведь ей непривычно, что кто-то смог — не криком, а мягким словом — ответить, не потеряв при этом достоинства. — Да брось ты, Нина, — с усталостью произнёс дядя Вова. — Пусть люди живут.
Они молодые, разберутся сами. — Верно, — мягко подтвердила Марина. — Я бы тоже давно так сказала.
Свекровь молчит, но в её глазах горит маленькая искорка.
Это не злость и не обида.
Это нечто новое в душе… возможно, первая попытка услышать меня не просто как жену её сына, а как самостоятельную личность. — Ладно… — бормочет она, немного растерянно перебирая край скатерти. — Не обижайся, Елена.
У всех случаются промахи.
Несмотря на всего пару слов, словно невидимая преграда начинает рушиться.
Я чувствую, как напряжение в плечах постепенно уходит, в животе исчезает привычный узел, а в груди становится легче.
Муж, который всё это время находился в напряжении, вдруг осматривает родственников, затем меня.
И с необычайной нежностью шепчет: — Елена… Спасибо тебе.
Он ведёт меня за руку на балкон — в стороне от пристальных взглядов.
Я смотрю на мерцание огней в окнах, на шорохи улицы и вдруг удивляюсь самой себе: — Неужели я действительно больше не боюсь быть собой?
Вот они, простые радости: не нужна идеальность.
Главное — быть настоящей.
Я стою, прислонившись к перилам, рядом с любимым человеком.
