Тамара, затаив обиду на мать, которая, по её мнению, лишь пыталась оберегать заблудшего сына, не могла отпустить это чувство.
Алексей, испытывая сожаление из-за напрасно потраченного времени, денег и усилий на ремонт Корюковки, и Нина Ивановна, не желавшая признавать пагубную привычку сына как болезнь, считая, что сейчас он нуждается в ней больше, чем дочь, которая и сама справится, — все они оказались в ловушке сложившихся обстоятельств. — Быстро ты, мама, добро забываешь. — Я всё помню, Тамарочка, всё помню.
Но он мой сын, здесь его дом, и я не могу ему отказать. — А мне смогла, — резко сказала Тамара, развернулась и покинула кухню.
Она закрылась в комнате вместе с Алексеем и сыном, включила телевизор, чтобы заглушить звуки, и начала говорить.
Нина Ивановна подошла к окну, закрыла глаза и подняла голову вверх. «Я ведь хотела как лучше, а дочь с зятем обиделись, в двухкомнатной квартире нам просто не развернуться».
На следующей неделе Корюковку выставили на продажу, иначе никто бы не смог уехать.
Тамара с мужем и сыном собрали вещи и отправились к родителям Алексея. — Они давно нас звали к себе, а мы тебя жалели, переживали, как ты без нас, а выходит, тебе даже лучше. — Прощайте, Нина Ивановна, — сказал Алексей, кланяясь.
Нина Ивановна хотела подойти и обнять внука на прощание, но Тамара отвернулась и вышла на лестничную площадку.
Когда дверь захлопнулась, в душе Нины Ивановны возникла такая пустота, что ей захотелось заплакать.
Она бросилась к окну на кухне и распахнула его. — Тамара, Алёша, простите меня, я не хотела!
Однако непрерывный гудок машины, груженной вещами, не давал ей возможности выкрикнуть это снова.
Две соседки, проходившие мимо, посмотрели на неё, подняв головы.
Желание выскочить и остановить самых близких, самых родных людей было сильным.
Но ноги словно онемели, кололи болью, сердце ныло.
И всё равно уже было неважно — вернётся Владимир или нет.
Он словно перестал существовать.
Весь следующий день Нина Ивановна провела в постели, не имея сил подняться.
На несколько минут она закрыла глаза и проснулась от стойкого аромата какао.
Раньше она часто варила его в детстве, ещё до рождения Тамары.
Готовила к приходу сына из школы, который учился во вторую смену и возвращался позже неё.
Когда ужин был готов, всегда звонил звонок в дверь — это Владимир приходил домой. — Как дела в школе? — Три и пять. — Пять по физкультуре? — Нет, по рисованию. — Отлично, я тобой горжусь, — говорила мать, целуя сына в макушку и наклоняя его голову к себе. — Пойдём пить какао.
Владимир улыбался и бросал портфель в прихожей.
Это время было для Нины Ивановны самым счастливым и радостным.
Тогда её первый муж ещё любил её, и она гордилась своим сыном.
Сейчас ей хотелось вернуть те чувства.
