Воздух в Новоархангельске казался плотным и томным, пропитанным ароматом раскалённой земли и цветущей полыни.
Солнце жгло без пощады, иссушая последние силы тех, кто осмеливался выйти на улицу в этот знойный час.
Я, Тамара, сидела на корточках возле старого колодца, аккуратно собирая в складки фартука сухие ветки для разведения огня.
Каждая травинка, каждый сучок давались мне с большим трудом — десять лет непрерывного труда и тихого отчаяния преждевременно согнули мою спину.
На скрипучем деревянном пороге нашего скромного домика расположился мой сын, десятилетний Илья.
Его большие тёмные глаза, такие ясные и невинные, устремлялись на меня с безмолвным вопросом, который он всё чаще задавал. — Мама, — тихо сказал он, подперев подбородок ладошками. — Сегодня в школе Игорь Петрович нарисовал портрет своего отца.
Он получил похвалу от учителя.
А я… я никогда не видел своего папу.
Почему его нет с нами?
Почему он не вернулся?
Его голос дрогнул.
Я опустила взгляд, стараясь скрыть появившиеся на глазах влажные искорки.
Прошли долгие десять лет, а я всё ещё не смогла найти слов, которые могли бы одновременно утешить его и объяснить эту боль самой себе. — Иногда люди уходят, сынок, — прошептала я, с трудом подбирая нужные слова. — По разным причинам.
Но это не означает, что они не думают о нас.
Моя попытка утешения была слабой, и мы оба это понимали.
Помню, как десять лет назад, когда мой живот едва начал округляться, по всему Новоархангельску поползли первые сплетни. — Позор! — шипели соседки, встречая меня у колодца. — Девка загуляла, родителей на посмешище подняла!
Где теперь твой кавалер, а?
Сбежал, наверное? — Беременна, а мужа нет! — кричала старая тётя Надежда, тыкая в меня костлявым пальцем. — Срам на всю округу!
Родители её от стыда в землю провалились, а она ещё и голову высоко держит!
Я стиснула зубы и молчала.
Терпела молча.
С каждым днём ребёнок, растущий под сердцем, придавал мне силы.
Я трудилась без устали: пропалывала бескрайние рисовые поля под палящим солнцем, собирала урожай до появления кровавых мозолей на пальцах, мыла горы жирной посуды в единственной закусочной Новоархангельска в обмен на миску похлёбки.
Всё это делалось ради того, чтобы прокормить себя и его, моего ещё не рожденного сына.
Но соседи не унимались.
Кто-то подбрасывал мусор к нашему порогу, кто-то громко, явно для меня, обсуждал мой «позор», когда я проходила мимо с вёдрами на коромысле. — Отец её ребёнка, понятно дело, сбежал, — говорили они. — Кто захочет взять такую ношу?
Красивая, да, но с таким грузом?
Никто не возьмёт.
Они не знали правды.
Не знали, что тот, кого я любила всем сердцем, был безмерно счастлив, узнав о моей беременности.
Его глаза сияли, словно звёзды в ясную ночь. — Тамара, — говорил он, крепко сжимая мои руки. — У нас будет ребёнок!
Это самое прекрасное, что только могло случиться!
Я немедленно поеду домой.
Я должен лично поговорить с отцом, попросить его благословения для нашего брака.
Я вернусь к тебе через несколько дней, обещаю!
Мы станем семьёй.
Я верила ему.
