Мужчина, едва удерживаясь на ногах, внезапно затормозил, громко икнул и рассеянно улыбнулся нам.
При этом я был уверен, что его мутные глаза поочерёдно смотрели в разные стороны.
Он начал бормотать какую-то бессвязную пьяную ерунду, а после попросил у меня яблоко.
Я дал ему одно побольше, но в этот момент Иван Петрович вскрикнул, указывая пальцем за наши спины.
Яблоко выскользнуло из рук, но не успело упасть на землю, потому что, несмотря на пугающую картину позади нас, Иван Петрович успел поддеть его ногой, и оно, к странному удивлению, прокатившись вверх по штанине, оказалось у него в руках. — Дом горит!
— У Алексея Коваленко, смотрите! — с хрипом произнёс седой мужчина в ужасе.
Мы обернулись.
Тишина и покой.
Только свет в отдельных окнах и стрекот цикад.
— Дядь Петь, вам почудилось! — заметил Владимир, широко раскрыв глаза, словно говоря: «Алкаш, что с него взять».
— Аааааа!
— Горит Коваленко, мой дружище, батюшки! — не унимался Иван Петрович, хватаясь за редеющие волосы, — А это что?
— Что это?!
Внезапно Иван Петрович начал яростно креститься.
Мы снова оглянулись — ничего.
— Смотрите, черти пляшут!
