Жанна сидела за круглым кухонным столом, крепко сжимая в руках чашку с остывшим чаем. Напротив нее, мама, Елена Викторовна, внимательно слушала, но выражение её лица оставалось непроницаемым.
В уютной квартире пахло свежими булочками, и казалось, что мир за окнами не имеет никакого значения.
— Мама, — начала Жанна, стараясь удержать голос от дрожи, — ты знаешь, у нас с Виктором сейчас трудные времена. Трое детей, съёмная квартира… С каждой неделей всё труднее сводить концы с концами.
Елена Викторовна медленно отставила чашку на стол и посмотрела на дочь. В её глазах сквозила усталость, смешанная с жалостью.
— Жанночка, я понимаю, но у тебя есть брат. И Иван тоже нуждается в поддержке.
— Но у Ивана нет детей! Он живет один, а мы… — Жанна не смогла сдержать слёз. — Куда мы пойдем с детьми, если потеряем квартиру? Мы же не сможем оплачивать аренду. Мам, я умоляю, отдай мне часть наследства, чтобы мы смогли купить своё жилье.
Мать тяжело вздохнула. Её взгляд устремился в окно, на цветущий сад, который когда-то посадил отец Жанны и Ивана.
— Ты не понимаешь, Жанна. Я хочу справедливо разделить наследство между вами обоими. Ты говоришь о своих детях, но Иван — мой сын, и он тоже нуждается в будущем. Разве я могу предпочесть одного ребёнка другому?
Жанна сжала руки в кулаки, пытаясь успокоиться. Её сердце колотилось в груди, как будто пыталось вырваться наружу.
— Мама, я не прошу всего наследства. Просто часть, чтобы обеспечить детей. Я не хочу, чтобы они росли в бедности, как росла я. Неужели ты не можешь понять?
Елена Викторовна задумалась. Её глаза увлажнились, и она протянула руку, чтобы погладить дочь по голове.
— Я понимаю, милая. Но решение принять нелегко. Дай мне время подумать. Я обещаю, что постараюсь найти способ помочь вам, не обидев Ивана.
Жанна кивнула, вытирая слёзы. Она знала, что мама не бросит её в беде, но также понимала, что впереди ещё много сложных разговоров.
Они сидели молча, слушая, как за окном поют птицы, и надеясь, что найдётся решение, которое устроит всех.
